Николай Китаев - Неправосудные приговоры к смертной казни

Бывший прокурор с бывшим следователем, как и предполагалось, отрицали вину в принуждении Аболмасова и его жены к даче показаний путем угроз и иных противозаконных мер. Так, Щ. пытался утверждать, что задержание в порядке ст. 122 УПК РСФСР Аболмасова и его супруги было законным. Верховный Суд РСФСР в приговоре отметил, что ни одного из оснований, указанных в законе, для такого задержания не имелось, о чем подсудимые знали. Подсудимые К. и Щ. обоснованно привлечены к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 178 УК РСФСР – за заведомо незаконное задержание Аболмасова и Кочетковой. Подсудимые К. и Щ., как указал суд, виновны также в принуждении к даче показаний путем применения угроз и иных незаконных действий (ч. 1 ст. 179 УК РСФСР). Однако Судебная коллегия отметила, что квалифицирующий признак такого принуждения – издевательство над личностью допрашиваемых – не раскрыт органами следствия в материалах уголовного дела и обвинительном заключении, поэтому нет оснований для квалификации действий К. и Щ. по ч. 2 ст. 179 УК РСФСР.

Верховный Суд РСФСР признал виновными К. и Щ. в совершении халатности по ст. 172 УК РСФСР, поскольку они не приняли мер к сохранности имущества Аболмасовых, вследствие чего значительная часть этого имущества была утрачена, и Аболмасову причинен существенный материальный вред.

Подсудимый Щ. в судебном процессе вину не признал, в отличие от К., который сознался, что задержание Аболмасова с женой он произвел незаконно, а к сохранности имущества заключенного под стражу Аболмасова не принял достаточных мер. Оба подсудимых были приговорены к 2 годам исправительных работ каждый, с удержанием 20 % заработка в доход государства. С них взыскано в пользу Аболмасова 4903 рубля.

Суд исключил из обвинения Щ. эпизод принуждения подозреваемого Карагодина к даче показаний (ч. 1 ст. 179 УК РСФСР), поскольку последний, доставленный в суд из ИТК, по этому эпизоду объяснений давать не стал, а сам Щ. вину никогда не признавал.

Верховный Суд РСФСР оправдал К. и Щ. в части предъявленного им обвинения по ч. 2 ст. 176 УК РСФСР – за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, соединенное с обвинением в тяжком преступлении и искусственным созданием доказательств обвинения. Подсудимые заявляли, что они были убеждены в совершении Аболмасовым убийства матери и ее квартиранта, а допущенные нарушения уголовно-процессуального законодательства объясняли большой нагрузкой и неопытностью следственных работников.

По мнению Судебной коллегии, «хотя невиновный Аболмасов действительно был привлечен Щ. и К. к уголовной ответственности за преступление, которого он не совершал, однако это произошло вследствие односторонности и неполноты предварительного следствия, в результате следственной ошибки, заблуждения со стороны подсудимых, что исключает уголовную ответственность по ч. 2 ст. 176 УК РСФСР, по которой Щ. и К. подлежат оправданию за отсутствием состава преступления».

Судебный процесс в Краснодаре над бывшими работниками прокуратуры К. и Щ. остался неизвестным для большинства следователей и прокуроров страны. Тем не менее в текстах определений и приговоров по «Краснодарскому делу» практики могут найти немало поучительного для себя, дабы избежать подобных «ошибок».

Осужденный Карагодин Е. А., находясь в местах лишения свободы, организовал преступную группировку и совместно с другими заключенными совершил в апреле 1989 г. побег из места заключения, соединенный с насилием над стражей, захватом заложников и иными преступлениями. Судебная коллегия по уголовным делам Краснодарского краевого суда 19 апреля 1990 г. приговорила Карагодина Е. по ч. 2 ст. 77 1, ст. 188, 191, 218 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы. По Указу Президента РФ о помиловании от 18 июня 1999 г. Карагодин был освобожден из мест лишения свободы и проживает в Краснодаре, в одном городе с Аболмасовым Г.

Криминалистами, психологами и психиатрами издавна отмечено, что совершенные насильственные преступления против личности (как правило – убийства) могут сильно изменять психическое состояние виновного, способствовать поиску им выхода из такого состояния различным путем: употреблением алкоголя и наркотиков, пробуждением религиозного чувства, стремлением к самоубийству, явкой с повинной в правоохранительные органы и т. п.

Проведенный автором настоящего исследования опрос лиц, осужденных к смертной казни за совершение умышленных убийств, показал: из 53 человек 46 заявили о повторяющихся в сновидениях неоднократных сценах преступления. При этом 41 осужденный видел во сне свои жертвы только живыми [26] Китаев Н. Н. Вопросы теории и практики изобличения лиц, совершивших умышленное убийство. Дис… канд. юрид. наук. Томск, 1994. С. 166. .

Доктор медицинских наук В. Н. Касаткин в монографии «Теория сновидений», неоднократно издававшейся в нашей стране (1967, 1972, 1983 гг.), указывает на особенности сновидений убийц. Если преступление готовилось или длительно существовала ситуация, способствующая его совершению (ревность, вражда), то в сновидениях виновного лица проявлялся сюжет подготовки к преступлению и даже повторялся способ и вид оружия, которым замышлялось его совершение. Если же преступление совершалось неожиданно, вследствие случайной ссоры, опьянения, то криминальная ситуация проявлялась в сновидениях после деяния.

Эти знания, полученные в результате сотрудничества автора настоящего исследования с В. Н. Касаткиным в период 1976–1994 гг., позволяли в процессе работы использовать процессуально зафиксированную информацию о сновидениях убийц для изобличения последних, когда традиционные средства доказывания были неэффективными [27] Китаев Н. Н. Экспертиза сновидений серийного убийцы как средство доказывания вины // Дальневосточные криминалистические чтения. Вып. 4. Владивосток, 1999. С. 105–107; Сергеев К. Судебный процесс… по сновидению // Союз. 1990. № 28. С. 23; Самойлов А. П. Так называемый секс. Л., 1991. С. 106; Комаров А. В. Жертвы приходят во сне // Труд. 1992. 25 августа; Касаткин В. Н. Пожары во сне и наяву // Соц. индустрия. 1988. 14 февр. .

Не случайно убийца Карагодин Е. на предварительном следствии и в суде пытался сделать упор на свое якобы необычное психическое состояние. Подсудимый заявил, что после убийства Аболмасовой и Ковалева он уснул, а проснувшись, увидел картину совершенного им преступления, после чего похитил 7 тысяч рублей. Но, по мнению экспертов-психиатров, эти заявления Карагодина следует расценивать как грубо установочные, носящие демонстративный характер и выдвинутые подсудимым в целях психологической защиты. Они не соответствуют клинической картине какого-либо психического заболевания. В то же время у следователей и экспертов не вызвали никаких сомнений признания Карагодина о «кошмарных снах», в которых постоянно появляются убитые им потерпевшие.