Николай Китаев - Неправосудные приговоры к смертной казни

Практика автора показывает, что знание следователем особенностей сновидений насильственных преступников позволяет тактически верно вести допросы подозреваемого (обвиняемого) и получать от него объективную информацию о содеянном. В ряде случаев можно назначать и экспертизы сновидений обвиняемого. К сожалению, по делу Карагодина таких исследований не проводилось.

29 апреля 1982 г. во второй половине дня в лесу на 8-м километре Старого Московского тракта Верх-Исетского района г. Свердловска, недалеко от автобусной остановки «Контрольная» и гаражей Управления общественного питания была изнасилована и задушена 11-летняя Лена М., возвращавшаяся со школьных занятий.

Раскрытием этого преступления занялась оперативно-следственная группа; особое внимание уделялось проверке лиц, ранее судимых за насильственные преступления.

5 мая 1982 г. по заявлению жительницы Свердловска О. за покушение на ее изнасилование был задержан Хабаров Георгий, 1954 г. р., ранее три года находившийся в местах лишения свободы за квалифицированный грабеж. Он имел отставание в психическом развитии, ранее учился во вспомогательной школе, состоял на учете в психоневрологическом диспансере по поводу олигофрении в степени умеренно выраженной дебильности. В связи с сильным косноязычием и затруднениями в общении с людьми круг знакомых у Георгия был весьма ограничен.

На первом допросе, проведенном 5 мая 1982 г., задержанный собственноручно написал, что после 28 апреля он в поселке на 8-м километре не появлялся, а 29 апреля целый день находился дома. Однако «активная» работа сотрудников уголовного розыска, продолжившаяся в камере, где содержался задержанный, привела к тому, что 7 мая Хабаров заявил о своей причастности к изнасилованию и убийству Лены М. Правда, он не мог ответить на многие вопросы, например, куда он дел портфель Лены. Даже внешний вид исчезнувшего портфеля описывал по-разному. Однако следствие и суд не обращали внимания на такие несоответствия. 24 сентября 1982 г. Свердловский областной суд приговорил Хабарова к 14 годам лишения свободы. Ему вменялось изнасилование и убийство Лены М., покушение на изнасилование О. и нанесение побоев потерпевшей Г.

По тексту обвинительного заключения и приговора преступление совершено при следующих обстоятельствах. Хабаров до 22 апреля 1982 г. проживал в поселке «8-й километр Старого Московского тракта» Свердловской области. После освобождения из мест лишения свободы он, как инвалид 2-й, а затем 3-й группы, трудился непостоянно, а с декабря 1981 г. вообще нигде не работал, имел склонность к употреблению спиртных напитков. После переезда на новую квартиру Хабаров продолжал посещать знакомых по прежнему месту жительства. 29 апреля около 18 часов, находясь в поселке в нетрезвом состоянии, он заметил школьницу М., возвращавшуюся домой по лесной тропинке. С целью изнасилования Хабаров схватил девочку, увел в сторону, где изнасиловал, а затем задушил имевшимся на потерпевшей пионерским галстуком, после чего перенес труп в ельник и замаскировал его ветками. В суде Хабаров виновным себя признал полностью.

22 ноября 1982 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР рассмотрела данное дело по кассационным жалобам Хабарова и потерпевшей М. (матери убитой девочки). Осужденный заявлял, что не помнит своих действий в момент совершения преступления и считает себя душевнобольным. Потерпевшая М. просила отменить приговор за мягкостью и назначить исключительную меру наказания. К своей жалобе она приложила коллективное письмо работников одного из предприятий г. Свердловска с требованием о назначении Хабарову смертной казни. Приговор Свердловского областного суда отменили и дело направили на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином составе.

Теперь Хабаров утверждал, что 29 апреля 1982 г. вообще не был в поселке, никакого отношения к изнасилованию и убийству Лены М. не имеет, на изнасилование О. не покушался; в процессе следствия оговорил себя под влиянием физического и психического насилия со стороны работников правоохранительных органов.

Суд отметил, что кассационная жалоба Хабарова и последующие два его заявления, в которых оспаривались прежние признательные показания, были составлены с участием его сокамерника Сыромятникова, фамилию которого подсудимый отказывался сообщать. По мнению суда, «этого не могло бы быть, если бы Сыромятников только оказывал помощь в изложении фактических обстоятельств, а не с целью запутать дело».

Приговором судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 23 марта 1983 г. Хабаров Г. Л. был признан виновным в изнасиловании и убийстве Лены М., других инкриминируемых преступлениях и осужден к смертной казни. Приговор приведен в исполнение 27 апреля 1984 г.

В основу приговора были положены следующие доказательства:

1. Показания Хабарова про обстоятельства изнасилования и убийства Лены М., данные им на предварительном следствии и в первом судебном заседании.

2. Протокол опознания Хабаровым потерпевшей по ее фотографии.

3. Показания свидетелей Вторых и Енковой о том, что Хабаров во второй половине дня 29 апреля 1982 г. находился поблизости от места убийства Лены М.

4. Показания малолетнего свидетеля Яшкина Олега, заявлявшего, что видел Лену М. 29 апреля в 17 час. 40 мин., когда она шла от автобусной остановки «Контрольная».

5. Заключение судебно-биологической экспертизы о возможной принадлежности Хабарову спермы, обнаруженной в пятне крови на бедре потерпевшей, а также о возможном происхождении от Хабарова волос, найденных на одежде и теле девочки.

6. Заключение криминалистической экспертизы о нахождении на брюках и пиджаке подсудимого волокон, сходных с волокнами ткани пионерского галстука и одежды Лены М.

7. Заключение криминалистической экспертизы о нахождении в подногтевом содержимом Лены М. волокон, сходных с тканью брюк Хабарова, а у последнего в подногтевом содержимом – волокон, сходных с тканью фартука и платья потерпевшей.

8. Заключение криминалистической экспертизы о присутствии на одежде Хабарова и потерпевшей Лены М. одинаковых частиц растений.

Дело Хабарова, как впоследствии выяснилось, представляло классический пример обвинительного уклона, десятилетиями формировавшегося в правоприменительной деятельности следственных и судебных органов СССР. Об этой порочной практике конкретно высказался кандидат юридических наук, бывший начальник Главного управления уголовного розыска МВД России Н. П. Водько:

«В 70-х – начале 80-х годов в стране сложилась порочная правоприменительная практика использования понятия достаточности доказательств, в том числе и по делам об убийствах. В основу этого критерия ложились признательные показания обвиняемых, “подкрепленные” косвенными доказательствами, например, сравнительным анализом микрочастиц, совпадающих по родовым признакам. Это и приводило к трагическим ошибкам… Стало правилом: возбужденное уголовное дело должно закончиться только предъявлением обвинения, ибо его прекращение считалось браком в работе. Подозреваемый по делу должен быть привлечен к уголовной ответственности и, как правило, арестован. Арестованный не мог быть оправдан судом, осуждение находившегося под стражей лица к наказанию, не связанному с лишением свободы, тоже считалось браком в работе. С недопущением такого “брака” боролись на всех этажах служебной иерархии – милиция и следствие, прокуроры и, конечно, последняя инстанция – суды. Создавалась круговая порука, при которой каждый орган не поправлял друг друга, а “затушевывал” и “замазывал” ошибки и нарушения закона, допущенные другим» [28] Водько Н. П. Почему так долго искали Чикатило… М., 1996. С. 41. .