Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право

в) используемые критерии не всегда однозначно позволяют распределить составы по предлагаемым группам, что делает любую классификацию достаточно условной.

Классификация преступлений против правосудия по субъекту преступления была одной из первых, появившихся на «заре» исследований этой проблемы. В свое время Ш. С. Рашковская писала по этому поводу: «Систему преступлений против правосудия представляется более правильным строить по субъекту рассматриваемых преступлений. Этот критерий позволяет более четко выявить особенности отдельных групп рассматриваемых преступлений, лучше уяснить степень их общественной опасности и тем самым глубже изучить отдельные составы преступлений, входящие в указанные группы» [254] Рашковская Ш. С. Преступления против правосудия. М., 1978. С. 14–17. . С учетом тех или иных особенностей при классификации по данному критерию, как правило, выделяется несколько групп преступлений, одна из которых обязательно характеризует преступления, совершаемые должностными лицами, работниками органов правосудия.

Одной из удачных признается классификация, где все преступления против правосудия подразделяются на три группы: 1) преступления, совершаемые должностными лицами и работниками правоохранительных органов, органов правосудия (ст. 299–303, 304, 311 УК РФ); 2) преступления, совершаемые частными и должностными лицами, привлекаемыми к отправлению правосудия или связанными с отправлением правосудия (ст. 294–298, 304, 306, 308, 310, 312, 316 УК); 3) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых правосудие осуществилось, либо лицами, обязанными исполнять судебные акты (ст. 313–315 УК) [255] См.: Уголовное право. Особенная часть. М., 1998.С. 619–620. .

Вместе с тем и эта классификация не может быть признана безупречной. С одной стороны, свою «лепту» внес законодатель, предусмотрев в качестве субъектов принуждения к даче показаний (ст. 302 УК) не только представителей правоохранительных органов (следователя, дознавателя), но и любых других лиц, которые действуют с их ведома или молчаливого согласия. Таким образом, данный состав преступления по субъекту попадает сразу в обе категории. В то же время названный критерий классификации не всегда используется последовательно и в него не всегда включается один и тот же смысл, поэтому единства в классификации достигнуто не было.

Оценивая такого рода классификации, А. В. Федоров и Т. К Агузаров, по нашему мнению, излишне категоричны, когда заявляют, что, основываясь на субъекте как классификационном признаке преступлений против правосудия, вообще нельзя дать научно обоснованную классификацию указанных деяний. Этот путь, по их мнению, представляется теоретически необоснованным [256] См.: Федоров А. В . Преступления против правосудия(вопросы истории, понятия и классификации). Калуга, 2004. С. 101; Агузаров Т. К . Преступные посягательства на независимость и неприкосновенность судей. М., 2004.С. 28. . При всей видимой неотразимости приведенных авторами аргументов нельзя забывать о том, что законодатель исходил из самого главного – подчинения своей законодательной конструкции чисто практическим целям. Критически оценивая классификацию преступлений против правосудия по непосредственному объекту, А. В. Наумов как раз и предлагает, исходя из сугубо прагматических целей, вернуться к прежнему подходу, может быть, в известной мере нарушающему «чистоту» теоретических (доктринальных) помыслов, но оправданному в практическом плане, в том числе и в аспекте правоприменения, – к классификации преступлений против правосудия не по непосредственному объекту, а по субъекту преступления [257] Наумов А. В . Российское уголовное право. Курс лекций: В двух томах. Т. 2: Особенная часть. М., 2004.С. 685. .

В связи с этим представляет несомненный интерес одна из последних классификаций преступлений против правосудия по субъекту, которая дана в работе А. С. Горелика и Л. В. Лобановой. Первоначально все преступления они подразделяют на две группы по признаку специального и общего субъектов. Причем в последнюю группу попадает незначительное количество составов (ч. 1 и 2 ст. 294, ст. 295–296, 304 и 309 УК и ст. 315 УК в части воспрепятствования исполнению судебного акта).

Преступления против правосудия со специальным субъектом подвергаются дальнейшей классификации с учетом тех особых качеств, которыми наделены их исполнители:

1) совершаемые лицами, использующими свои служебные полномочия (ч. 3 ст. 294, ст. 299–302, ч. 2 и 3 ст. 303, 305, ст. 311, ч. 1 ст. 312 в части осуществления банковских операций с денежными средствами, на которые наложен арест, ст. 315 УК в части злостного неисполнения судебного акта);

2) совершаемые иными лицами (иные преступления со специальным субъектом за исключением укрывательства). Укрывательство, по мнению авторов, может быть обособлено от других посягательств против правосудия, совершаемых специальными субъектами, так как для него (субъекта укрывательства) необходимо только отсутствие признаков близкого родства или супружеских отношений. В то время как иные специальные субъекты обладают дополнительными обязанностями или полномочиями.

Основой для классификации по смешанному критерию (объект и субъект преступления) является высказанное в середине XX в. мнение о том, что кроме объекта посягательства для построения Особенной части УК возможно использовать и иные признаки, например субъект преступления или другие элементы состава (М. Д. Шаргородский). Поэтому при классификации преступлений против правосудия выделяются группы преступлений не только по объекту, но и субъекту посягательства. Например, в качестве основы для классификации преступлений, посягающих на самостоятельность судебной власти, ее авторитет и безопасную деятельность судей и иных лиц, содействующих осуществлению правосудия (ст. 294–298 УК), используется объект посягательства. В то же время следующая группа выделяется по субъекту – это преступления против правосудия, совершаемые судьями и иными должностными лицами органов предварительного расследования и сторонами по гражданскому (арбитражному) делу (ст. 299–305 УК).

Против использования двойного критерия высказалась М. А. Гаранина, указывая, что система не может строиться единовременно на нескольких критериях, так как такие предложения переносят критерий систематизации норм Особенной части из объективной в субъективную область. Однако впоследствии, при построении собственной системы преступлений против правосудия, автор тоже оказалась непоследовательна, утверждая, что целесообразнее составы расположить по субъекту в зависимости от ценности объекта, что сделает систему более четкой [258] См.: Гаранина М. А . Указ. соч. С. 20, 109. .