Денис Микшис - Самозащита гражданских прав

Пожалуй, нигде эти вопросы не обладают такой остротой и очевидностью, как в гражданском праве, которое по определению представляет собой «область свободы и частной инициативы». Представляется, что причина параллельного существования юрисдикционных и неюрисдикционных способов защиты прав заключается в общепризнанном положении о невозможности гарантировать немедленную и эффективную государственную защиту прав для всех и каждого [314] Между тем, по утверждению М. А. Клепиковой, формирование правового государства предполагает необходимость признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина, что невозможно без установления и функционирования такого правопорядка, который способен обеспечить каждому эффективное и реальное восстановление в правах (курсив наш. – Д. М.) (см.: Клепикова М. Л. Особенности исполнения судебных актов за счет бюджета // Арбитражный и гражданский процесс. 2007. № 4). . Традиционным недостатком юрисдикционных механизмов защиты прав, единодушно отмечаемым учеными и признаваемым органами государственной власти [315] Как отмечается в Программе социально-экономического развития Российской Федерации на среднесрочную перспективу (2006–2008 годы), утвержденной распоряжением Правительства РФ от 19.01.2006 г. № 38-р, «одним из наиболее серьезных препятствий экономическому росту в России в настоящее время является слабая институциональная среда, в том числе недостаточно высокий уровень защиты прав собственности и неэффективное функционирование судебной системы» (СЗ РФ. 2006. Ст. 589). , является его вопиющая медлительность (еще Гораций называл правосудие «хромым»). Поэтому даже в настоящее время государственное принуждение не может считаться достаточно эффективным средством защиты нарушенных прав. Следовательно, правосудие по определению не сможет во всех случаях заменить «частную инициативу» самих участников гражданского оборота. Насколько же справедливо в таком случае требовать от индивида (выражаясь словами Локка) полного и окончательного отказа от возможности «охранять свои права и наказывать за преступления»? Полагаем, что необоснованность такого ограничения у современного исследователя не вызывает сомнений. Поэтому следует согласиться с А. Ф. Кони в том, что отнять у человека защиту в тех случаях, когда общество ее дать не может, значило бы «совершенно уничтожить объективное равенство между людьми» [316] Кони А. Ф. О праве необходимой обороны. М., 1866. С. 10. .

Как представляется, гражданский оборот уже дал однозначный ответ на вопрос о допустимости частной инициативы при защите нарушенных прав постольку, поскольку право на самозащиту является общепризнанным. Более того, под влиянием потребностей жизни появилась и такая группа способов самозащиты, как разрешенное самоуправство.

Этот практически не исследовавшийся учеными феномен сформировался на границе самозащиты с недозволенными действиями, известными под именем самоуправства, и потому тесно связан с понятием пределов самозащиты гражданских прав. Своего рода «водораздел» здесь образует дозволенность тех или иных самоуправных действий законом, которая устанавливается для каждого отдельного случая post factum судебной практикой. С учетом крайне незначительного объема последней теоретическое обоснование пределов самозащиты применительно к разрешенному самоуправству приобретает особую значимость.

В настоящее время понятия самозащиты и самоуправства представляют собой логические антиподы, так как они «кристаллизировались» в результате постепенного разграничения всех проявлений так называемой самопомощи на дозволенные и запрещенные законодателем формы.

Такое современное положение вещей, очевидно, отражает некую закономерность эволюции самопомощи. Однако высказанное здесь предположение, не будучи основанным на фактах, останется не более чем логичной гипотезой. Соответственно, наше исследование в области самозащиты не может претендовать на полноту без исследования генезиса самозащиты и раскрытия всех закономерностей ее эволюции. Во-первых, исследование юридической природы самозащиты (как структурного элемента права) невозможно без установления ее происхождения и выявления важнейших закономерностей ее развития. Во-вторых, не проследив закономерностей эволюции самозащиты, невозможно дать ей адекватное определение, поскольку «для того чтобы догматическое определение могло удовлетворять своему назначению, необходимо, чтобы оно было выведено из изучения природы института; другими словами, необходимо изучение всего развития его» [317] Муромцев С. А. Определение и основное разделение права. СПб.: Издательский дом СПбГУ, 2004. С. 51. .

Необходимость четкого разграничения самозащиты и самоуправства требует, чтобы эволюция самопомощи была рассмотрена в контексте проблемы, не получившей освещения в трудах цивилистов, – объяснения феномена разрешенного самоуправства или самопомощи, существующего в современном праве. Современными учеными термин «самоуправство» употребляется исключительно в негативном контексте. Однако в соотношении данного понятия с понятием самозащиты можно выделить два аспекта. С одной стороны, действия, выходящие за пределы самозащиты, могут быть квалифицированы как наказуемое самоуправство, т. е. самовольное, вопреки установленному федеральным законом или иным нормативным правовым актом порядку, осуществление своего действительного или предполагаемого права (ст. 19.1. КоАП РФ) [318] В Уголовном кодексе РФ под самоуправством понимается совершение каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином, если указанными действиями был причинен существенный вред (ст. 330 УК РФ), однако уголовно-правовая доктрина оперирует приведенным традиционным определением (ст. 200 УК РСФСР 1960 г.), которое было воспроизведено в ст. 19.1 КоАП РФ. . С другой стороны, нельзя отрицать существование способов самозащиты, отвечающих некоторым признакам самоуправства, но допускаемых законом [319] Так, К., не дождавшись от С. исполнения решения о переносе изгороди, принудительно перенес ее, и его действия были признаны самозащитой (см.: Селезнев М. Указ. соч. С. 40–41). В другом случае арбитражным судом опечатывание помещений было признано самозащитой права собственности на указанные помещения (постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 25.12.1995 г. по делу № 264/95). Вместе с тем в литературе высказывалось мнение, что такие действия не могут быть признаны самозащитой (см.: Богданова Е. Е. Указ. соч. С. 44). , таких как опечатывание арендодателем помещений для воспрепятствования самовольного использования арендатором и секвестр вещей арендатора (Определение ВАС РФ от 19 мая 2009 г. № 5849/09) [320] См. также решения Арбитражного суда Кемеровской области от 03.05.2012 г. по делу № А27–6606/2012 и Арбитражного суда Смоленской области от 25.04.2012 г. по делу № А62–5056/2011 (в отношении пределов данного способа самозащиты). . В дореволюционной цивилистике под самоуправством понималось восстановление собственными силами, без обращения к органам власти, нарушенного уже фактического положения вещей путем возвращения к состоянию, соответствующему смыслу данного субъективного права [321] Винавер A. M. Указ. соч. С. 81. . Такие действия могут входить в содержание самозащиты, но примыкают к наказуемому самоуправству по ряду внешних признаков (применение физической силы и т. д.).