Анатолий Барабаш - Публичное начало российского уголовного процесса

Для проверки того, насколько наши ожидания являются оправданными, какое начало реализуется на практике при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел в рамках данного исследования нами по специально разработанной анкете был проведен опрос практических работников. Вопросы в анкете формулировались таким образом, чтобы выявить отношение опрашиваемых к тому, какие из решений рассмотренных нами проблем они считают более предпочтительными. Всего было опрошено 308 человек. Из них следователей – 94, прокурорских работников – 76, адвокатов – 73, судей – 65. Опрос проводился на территории Красноярского края.

Прежде всего с помощью анкетирования выяснялось, какое место в уголовном процессе занимает суд. При ответе на 7-й вопрос опрошенные включили в содержание состязательности объективность и беспристрастность суда (86,5 %). Отвечая же на 9-й вопрос, они посчитали, что объективность и беспристрастность суда есть следствие реализации принципов независимости судей и подчинения их только закону и свободной оценки доказательств (92,7 %). Уже в этом случае обнаруживается явная непоследовательность: то, что является результатом реализации принципов, включается в содержание другого принципа. Тогда возникает вопрос – является ли состязательность принципом процесса?

Объективность и беспристрастность суда, по мнению респондентов, не страдает тогда, когда суд активен при исследовании доказательств, а, наоборот, способствует установлению действительной картины происшедшего (76,6 % ответивших на 5-й вопрос).

Данные результаты при сопоставлении их с ответами на 3-й вопрос свидетельствуют о том, что большинство опрошенных не склонны рассматривать российский процесс как состязательный, поскольку в содержание состязательности они включают пассивный суд, а установление обстоятельств связывают с активной деятельностью сторон (80,5 %).

Оценка российского уголовного процесса как состязательного еще раз ставится под сомнение при ответе на 10-й вопрос. Как полагают ответившие, равенство сторон по содержанию шире состязательности, которая проявляется только в том, что сторонам предоставляется равная возможность аргументировать свою позицию перед судом (71,2 %). Такая возможность дается участникам судебного разбирательства в судебных прениях. Именно там большинство из ответивших видят место, где реализуется состязательность (56,7 %). На стадии предварительного расследования ее увидели 6,1 % ответивших на вопрос о том, на какой стадии процесса или этапе стадии реализуется состязательность как спор между сторонами, на судебном следствии – 37,3 %. Правильность вывода о том, что содержанием судебного следствия является спор, представляется более чем сомнительной при сопоставлении его с результатами ответов на 14-й вопрос. В нем спрашивалось, что является основным содержанием деятельности в рамках предварительного и судебного следствия – познание того, что было совершено в прошлом, или спор. Большинство ответили, что познание (83,7 %). На спор более всего настроена часть прокурорских работников (25,6 % ответивших) и адвокаты (23 %), это может свидетельствовать о том, что эта часть прокуроров полагает возможным для себя занимать позицию обвинителя с самого начала судебного разбирательства. Нацеленность же адвокатов на спор можно объяснить тем, что они не видят себя в роли субъектов познавательной деятельности, что отчасти верно. Таким образом, сопоставление ответов на вопросы – 83,7 % и 37,3 %, позволяет все же утверждать, что спор не является содержанием судебного следствия, а последняя цифра не отражает действительного отношения опрошенных к сути деятельности в рамках судебного следствия.

Опровергают тезис о состязательности российского уголовного процесса и ответы на 15, 16 и 17-й вопросы. По мнению большинства опрошенных не обвинение даеттолчокдля уголовно-процессуальной деятельности, а обнаружение оснований для возбуждения уголовного дела (89,5 %), не обвинение является движущей силой процесса, а стремление установить истину (54,7 %) или необходимость установления обстоятельств, подлежащих доказыванию (28,5 %). О том, что для опрошенных стремление установить истину или необходимость установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, равнозначны, говорят ответы на 17-й вопрос. 94, 3 % опрошенных полагают, что органами предварительного расследования должны быть установлены все обстоятельства ст. 73 УПК РФ.

Анализ ответов на 18-й вопрос свидетельствует о том, что для прокурора в стадии предварительного расследования должна быть предпочтительней функция надзора (47,1 % опрошенных). Перед функцией процессуального руководства у нее преимущество 14 %. Особо показательно то, что 50 % ответивших прокурорских работников выступают за функцию надзора, тогда как 30,2 % считают приемлемой и функцию процессуального руководства.

Не считают противоестественной для российского уголовного процесса надзорную деятельность прокурора в суде 36 % опрошенных. Самое интересное, что в ее пользу высказалось 32,9 % следователей, 33,7 % прокурорских работников, но больше адвокатов и судей – 38 % и 39,5 % соответственно. Значит, суждения о том, что надзорные полномочия прокурора в суде разрушают равенство участвующих в уголовном процессе и ставят прокурора над судом, в определенной мере не состоятельны.

С 19-м вопросом, ответы на который приведены выше, тесно связан по содержанию 25-й. В нем спрашивалось – нарушают ли надзорные полномочия прокурора в суде принцип равенства? «Нет» – ответили 72,5 %. Следовательно, если часть ответивших на 19-й вопрос осознанно не боятся того, что надзорные полномочия прокурора в суде разрушат равенство, неосознанно к положительному решению о надзорной функции прокурора в суде склоняется гораздо большее число респондентов.

Нет однозначного отношения практических работников к функции обвинения прокурора в суде. За необходимость ее реализации в суде высказались 54,8 % из ответивших на 19-й вопрос. Но уже другая картина наблюдается при анализе ответов на 26-й вопрос, где спрашивалось – можно ли говорить о независимости суда, если рассматривать прокурора в суде как обвинителя? 63,9 % ответивших считают, что наделение прокурора в суде функцией обвинения ограничивает независимость суда. Среди них больше всего адвокатов (72 %) и судей (70,5 %), меньше прокуроров (46 %). Прокурор, в ситуации отказа от обвинения, которое обязывает суд независимо от внутреннего убеждения прекратить рассмотрение дела, становится хозяином процесса, что, как свидетельствуют ответы судей, их не устраивает.

Для окончательного прояснения позиций практических работников в отношении функции обвинения перед ними было поставлено еще несколько вопросов. Один из них (20-й) – что лежит в основании формирования позиции прокурора? Ответы на него дали такой результат: непосредственное исследование им доказательств – 73,5 %. Выполнение им в рамках предварительного расследования функции процессуального руководства – 26,5 %. При ответе на этот вопрос больше всего предпочли выделить первый ответ сотрудники прокуратуры (83,9 %). Анализ этих ответов позволяет сделать вывод, что в суд прокурор не может идти как обвинитель, ведь он в стадии предварительного расследования непосредственно не исследовал доказательства, то есть у него нет оснований для уверенности в достоверности утверждений следователя. Так считаем мы, но не практические работники. Большинство из них полагают, что внутреннее убеждение прокурора формируется в стадии предварительного расследования, при утверждении обвинительного заключения (54,4 % от ответивших на 21-й вопрос). И только 43,9 % дают ответ в соответствии со сделанным выше выводом. Они считают, что внутреннее убеждение у прокурора формируется в конце судебного следствия на стадии судебного разбирательства. Если бы на этот вопрос все респонденты ответили как работники прокуратуры, то приведенные две цифры были бы другими. 71,4 % их считают правильным положительный ответ на п. «б» 21-го вопроса. Если эту цифру сложить с той, где отражается настроенность прокуроров на спор (25,6 %), то в сумме получится почти 100 %. Это позволяет предположить, что нам удалось правильно выявить отношение сотрудников прокуратуры к функции обвинения. Однако, прежде чем поставить точку в выяснении того, можно ли рассматривать прокурора в суде как обвинителя, следует отметить, что самооценка, особенно когда речь идет о предъявлении ее другим, не всегда соответствует действительности. Сомнения тем более основательны, что представители других категорий практических работников иначе ответили на этот вопрос. Для снятия сомнения проанализируем ответы на 22-й вопрос. В его тексте не выделялась ни одна категория практических работников, таким образом, вопрос был обращен к каждому и каждый ответил за себя. В итоге – основой формирования внутреннего убеждения ответившие назвали оценку совокупности доказательств как результата их непосредственного исследования (94,3 %).