Елена Дерябина - Источники права Европейского cоюза: теоретико-правовое исследование. Монография

Применительно к правовой системе Европейского cоюза и ее источникам в качестве одного из таких факторов, наряду с экономическими и социально-политическими, на первый план выступает фактор, отражающий конституционно-правовой статус, структуру и институциональное содержание Европейского cоюза как сложного, многогранного, внутренне противоречивого наднационального образования, сформированного рядом суверенных государств.

Данное обстоятельство накладывает огромный отпечаток не только на сущность, содержание, социальное назначение и другие стороны правовой системы Европейского cоюза, но и на порядок формирования и развития его источников.

В тех случаях, например, когда Евросоюз как наднациональное образование рассматривается под углом зрения взаимосвязи и взаимодействия его с государствами-членами, являющимися суверенными образованиями, порядок формирования источников права, опосредующего возникающие при этом между ними отношения, по определению не может быть по своему характеру иным, кроме как договорным.

Именно на основе учредительных и иных документов между суверенными государствами-членами изначально возникает и затем развивается Европейский cоюз как наднациональное образование в целом и его отдельные составные части. Именно на договорных началах строятся отношения государств-членов между собой, а также их отношения с учрежденным ими Евросоюзом.

Однако, наряду с договорами – важнейшими источниками права Европейского cоюза, возникающими не иначе как в порядке соглашения между искомыми субъектами различных общественных отношений, в правовой системе данного надгосударственного образования существует целый ряд и других источников права, возникающих в ином порядке. Это, в частности, акты, именуемые регламентами, директивами и так далее, которые в силу своей природы и характера возникают в правовой системе Европейского cоюза в результате правотворческой деятельности Европарламента, Евросовета и других институтов cоюза. Эти и другие, подобные им, акты издаются в рамках установленной для каждого из них компетенции и в порядке, закрепленном законодательно. Особое значение при этом имеет правотворческая деятельность и соответствующие акты – судебные прецеденты, традиционно издаваемые в особом порядке Европейским Судом справедливости, именуемым ныне Судом справедливости Европейского cоюза.

Говоря об этом, следует заметить, что применительно к судебному правотворчеству речь идет не столько о порядке правотворческой деятельности Суда, сколько о правомерности этой деятельности и особенностях принимаемых им актов – судебных прецедентов. Аналогично тому, как в отечественной юридической литературе и отчасти среди профессиональных юристов, именуемых практическими работниками, в европейских академических кругах идут затяжные споры относительно того, допустимо ли Суду заниматься не только правоприменительной, но и правотворческой деятельностью. Не подменяет ли он при этом законодателя? Если Европейскому Суду справедливости или любому высшему судебному органу позволительно заниматься правотворческой деятельностью, то какие юридически и социально значимые акты он создает? Эти акты имеют конкретный индивидуальный или общий характер?

Убедительные ответы на эти и подобные вопросы длительное время ищут не только отечественные, но и западноевропейские авторы 50. С той лишь разницей, что применительно к современной российской действительности первые имеют дело в основном с официально не признаваемой (вопреки повседневной судебной практике) теорией, а вторые – в основном с противоречивой судебной практикой.

Исходя из этого нетрудно заметить, что вопрос о правотворческой деятельности Европейского Суда справедливости, равно как и вопрос о юридической природе и характере его решений, является частью более общего вопроса о возможности и допустимости правотворчества судебных органов за пределами системы общего права, в частности в пределах романо-германского права, и приемлемости существования в ней прецедента в качестве источника права.

Проблема является далеко не новой, в определенном смысле традиционной, если иметь в виду тот факт, что в европейском праве, стремящемся интегрировать элементы различных правовых систем и семей, идет незримая борьба устоявшихся тенденций и традиций романо-германского и англосаксонского права 51.

Данное обстоятельство находит прямое отражение как в научных исследованиях романо-германского права и характера решений Европейского Суда справедливости, так и в соответствующих публикациях, посвященных анализу рассматриваемых проблем 52.

В западной и отчасти отечественной юридической литературе, касающейся данной тематики, наметились два значительно отличающихся друг от друга подхода к определению юридической природы решений Европейского Суда справедливости.

Первый подход ассоциируется с категорическим отрицанием правотворческой функции судебного органа – основного носителя судебной власти Европейского союза и, соответственно, с отрицанием прецедентного характера принимаемых им решений.

Сторонники данного подхода с известной долей популизма заявляют, что «тот суд, который стремится быть вовлеченным в правотворческий процесс, с неизбежностью превращает зал судебного заседания в зал законодательного собрания» со всеми вытекающими отсюда возможными последствиями, связанными с «классовыми акциями», выступлениями во время судебного процесса «в защиту публичных интересов», разного рода предложениями социально-политического плана и др.

Суть второго подхода к определению юридической природы и характера решений Европейского Суда справедливости сводится к прямо противоположному заключению.

Одни авторы выражают свое отношение к ним и собственные оценки их характера тем, что наряду с учредительными договорами Евросоюза, без каких либо пояснений включают решения Суда в число источников европейского права 53.

Наконец, третья группа ученых, рассматривая вопрос о юридической природе решений Европейского Суда справедливости, ограничивается простой констатацией неоспоримого, с их точки зрения, факта, что Суд, хотя и выборочно, но все же выполняет правотворческие функции; в повседневной деятельности создает прецеденты и тем самым формирует прецедентное право; создаваемые им прецеденты как источники права фактически признаются не только общеевропейскими институтами, но и национальными судами.

Второй подход к разрешению данной проблемы не только является более распространенным в научной литературе, но и более активно отражает сложившуюся практику.