Сергей Россинский - Механизм формирования результатов «невербальных» следственных и судебных действий в уголовном судопроизводстве. Монография

Итак, нами были рассмотрены основные достоинства и недостатки «невербального» способа познания в уголовном судопроизводстве. Данный процессуальный механизм, безусловно, вносит существенный вклад в установление обстоятельств уголовного дела и, таким образом, в решение задач уголовно-процессуальной деятельности. Вместе с тем он далеко не безупречен, по-своему уязвим, что, несомненно, предполагает свои особенности проверки, оценки и использования соответствующих доказательств. Указанный способ процессуального познания характеризуется своими собственными гностическими механизмами, исключающими возможности создания неких параллелей между его результатами и другими доказательствами, обусловленными восприятием вербальных сведений. Вербальные и «невербальные» доказательства по своей сути несравнимы, поскольку основаны на совершенно разных, в некотором смысле противоположных закономерностях познания дознавателем, следователем, судом фрагментов объективной реальности. Вместе с тем для полноценного установления обстоятельств, входящих в предмет познания (доказывания), все доказательства по уголовному делу должны быть приведены к «общему знаменателю», т. е. объединены в общий доказательственный материал и оценены в своей совокупности. Такой принцип заложен в самом основании современного типа российского уголовного процесса. Как мы пролагаем, неоценимую помощь в решении данного вопроса органам дознания, предварительного следствия и суду оказывает следственная и судебная практика. Выработанные годами практические умения и навыки по расследованию и судебному разбирательству уголовных дел, по обоснованию и принятию процессуальных решений помогают соединить разнородные вербальные и «невербальные» доказательства в единую логически выстроенную совокупность и при посредстве чего решить задачи, стоящие перед уголовным судопроизводством.

§ 1.3. Сущность результатов «невербальных» следственных и судебных действий в системе средств процессуального познания

Уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации в качестве одного из видов доказательств предусматривает протоколы следственных действий и судебного заседания 118(п. 5 ч. 2 ст. 74, ст. 83 УПК РФ). Как известно, эти средства процессуального познания сопряжены с непосредственным восприятием дознавателем, следователем или судом сведений, имеющих значение для уголовного дела. Нередко с их помощью удается установить и обосновать такие обстоятельства и факты, имеющие значение для уголовного дела, которые не могут быть доказаны никаким иным способом.

Вместе с тем анализ специальной литературы позволяет констатировать достаточно слабый научный интерес к данному виду доказательств. Другим доказательствам в уголовно-процессуальной науке уделяется несравнимо больше внимания. Рассматривая сущность протоколов следственных действий и судебного заседания, отечественные специалисты, как правило, ограничивались и продолжают ограничиваться вышеупомянутым тезисом о непосредственном восприятии дознавателем, следователем или судом каких-либо сведений, а кроме того, формулированием перечня тех процессуальных действий, которые обуславливают появление этих доказательств 119. Примерно такие же позиции в отношении сущности протоколов следственных действий и судебного заседания прослеживаются и в нескольких современных диссертационных исследованиях, специально посвященных данной научной проблематике 120.

Представляется, что подобные подходы к сущности протоколов следственных действий и судебного заседания имеют достаточно поверхностный характер. Они не позволяют определить самой гносеологической природы этих доказательств, не дают возможности исследовать закономерности восприятия субъектами процессуального познания сведений, имеющих значение для уголовного дела. И наконец, они не способствуют полноценному исследованию вопросов о теоретическим и практическом разграничении протоколов следственных действий и судебного заседания с другими доказательствами. Кстати, и в Уголовно-процессуальном кодексе РФ данному виду доказательств посвящена лишь небольшая и явно расплывчатая формулировка (ст. 83 УПК РФ). Подчас даже создается впечатление, что законодатель, несмотря на закрепленную в законе концепцию свободы оценки доказательств, предполагающую гипотетическую равнозначность всех средств процессуального познания, считает протоколы следственных действий и судебного заседания какими-то «второстепенными», «второсортными», не заслуживающими такого пристального внимания, как, например, различные показания, заключения эксперта или вещественные доказательства.

Это обстоятельство наглядно демонстрируется материалами современной правоприменительной практики, в частности теми процессуальными документами, которые предполагают изложение собранных по делу доказательств: приговорами судов, обвинительными заключениями и т. д. Так, в одном из приговоров Московский городской суд признал Ш. виновным в совершении нескольких преступлений, предусмотренных различными частями ст. 290 УК РФ. Свое решение судья аргументировал целым рядом собранных по делу доказательств. Однако при этом имеющиеся показания обвиняемого (подсудимого), а также свидетелей были описаны в приговоре весьма и весьма обстоятельно: каждому из них судья посвятил по несколько абзацев текста. А содержащиеся в уголовном деле протоколы следственных действий были охарактеризованы лишь фрагментарно – в несколько строк и без детального рассмотрения их содержания. Например, в отношении имеющихся в деле результатов контроля и записи переговоров было лишь отмечено, что они подтверждают фактическое общение в мае 2011 г. между людьми, говорящими между собой с абонентских номеров взяткодателя и взяткополучателя. При этом ни характер разговоров, ни их содержание, в отличие от изложенных в том же приговоре показаний, подробно не раскрывались 121. Аналогичная ситуация наблюдается в приговоре Бутырского районного суда города Москвы в отношении С., осужденной по ч. 4 ст. 159 УК РФ. Наряду с подробно охарактеризованными показаниями подсудимой, потерпевших и свидетелей в этом уголовно-процессуальном акте имелось указание на целый ряд протоколов осмотров документов, описанных весьма лаконично. В частности, по поводу протокола осмотра выписки из домовой книги лишь кратко отмечалось, что потерпевшая вместе с двумя детьми была зарегистрирована по указанному адресу на основании договора безвозмездного пользования 122. А в одном из приговоров Люблинского районного суда г. Москвы среди прочих доказательств фигурировал протокол осмотра черного чехла от ножа, обнаруженного и изъятого в автомобиле и признанного вещественным доказательством. При этом судья вообще не счел необходимым упомянуть, зачем проводился этот осмотр и к каким результатам он привел 123.