Коллектив авторов - Правовая жизнь общества: проблемы теории и практики. Монография

Конечно, в определенной степени бессознательное («автоматическое») поведение свойственно и представителям современных «цивилизованных» обществ. Это связано с тем, что на любой стадии эволюции человечества субъект неминуемо сталкивается в своей жизни со «стандартными» ситуациями, и тогда бессознательное («автоматическое») поведение позволяет без дополнительных умственных и физических затрат осуществить выбор оптимального поведения, в основе которого лежат различные врожденные (генетические) поведенческие программы.

Сегодня не вызывает удивления то обстоятельство, что любой человек является носителем множества данных врожденных поведенческих программ, которые включаются при необходимости в достижения определенной цели в рамках установленной социально-культурной традиции.

Предвосхищая возражения сторонников социальной эволюции человека, надо отметить, что мы не отрицаем значение сигнальной наследственности [164] Сигнальная наследственность (биология) – передача поведенческих навыков потомству через условный рефлекс подражания. Сигнальная наследственность (этнология) – механизм передачи этнического стереотипа поведения. на существование и развитие социума, но хотелось бы отметить, что первоосновой, фундаментом негенетической преемственности являются врожденные (генетические) поведенческие программы.

Врожденные (генетические) программы поведения человека создавались на основе естественного отбора постепенно и медленно. Эти программы являются доминантными к возникшему значительно позднее разуму и могут зачастую действовать помимо человеческой воли вопреки нашим интересам и не всегда осознаются на рациональном уровне.

Программы поведения срабатывают в ответ на особые сигнальные стимулы (релизеры [165] Релизер (ключевой раздражитель) – специфический сигнал, запускающий инстинктивное поведение. ), признаки которых заложены в программу, например количество гормонов в крови, уровня агрессивности и т. д., а также обусловлены уровнем врожденной предрасположенности к конкретному поведению [166] См.: Вязовский А. В. Этологический подход к анализу некоторых особенностей африканских народов // URL: http://www.ethology.ru (дата обращения: 18.05.2012). .

Набор программ действий и врожденных релизов образуют систему передаваемых по наследству знаний об окружающем мире и правил поведения в нем, где запретам отведена особая роль одного из регуляторов социальных отношений (недопущение совершения нежелательных действий (поступков), наступления определенных последствий и др.).

Для большинства ситуаций мы имеем достаточный набор альтернативных программ, на основе которых можно построить несколько вариантов поведения, при этом запрет становится важным побудительным, мотивирующим фактором выбора конкретного варианта поведения (запрет причинять боль живому, воровства, доминирования, иерархичности и т. д.), которые выполняет важную социально-регулятивную функцию.

Так, при активизации биологической программы «заполучения» чужой собственности – похищения (воровства) сразу срабатывает предупреждение о запрете: попадешься – побьют [167] См. подробнее: Протопопов А. И. Этология человека и ее место в науках о поведении // URL: http://www.ethology.ru (дата обращения: 18.05.2012). .

Благодаря врожденным (генетическим) программам, полученным от прародителей животных-приматов, люди объединялись в сообщества, а на основе других программ, таких как захват и удержание чужого имущества, обмена и др., вступали в экономические взаимоотношения. Таким образом, постепенно складывались определенные социально-экономические системы [168] См.: Дольник В. Р. Существует ли биологические механизмы регуляции численности людей // Природа. 1992. № 6; Он же. О брачных отношениях // Знание – сила. 1989. № 7. . А в силу наличия генетических иерархических программ происходило распределение ролей в данной социально-экономической системе, благодаря чему из общества выделился особый слой людей, основным занятием которых стало управление сложившейся системой (в том числе по средствам установления запретов) и организационная деятельность.

Именно в силу инстинктивных (генетических) программ люди самособираются в социальную иерархическую систему, именуемую государством, где запрет выступает (наряду с дозволением) важным регулятором общественных отношений.

Для поддержания управляемости и иерархичности системы внутри общины, а затем и в раннеклассовом государстве естественный отбор создал много разнообразных врожденных программ. Например, в основе контроля уровня агрессивности у подчиненных особей лежит страх по отношению к доминанту (лидеру). Доминант воспринимает страх субдоминантов (особой приближенных к лидеру) и субординантов (подчиненных особей) как сигнал положительный. Он сам перестает бояться и отдыхает (перестает хмурить брови и др.). В данном случае срабатывает традиционная формула деспотов: «Боятся! Значит, уважают!» Приматы, как и люди, пользуют ее достаточно широко при социальных контактах.

У субординантов по отношению к авторитарному, деспотичному доминанту есть несколько программ, обеспечивающих личные ощущения: безысходная ненависть; страх; умиротворяющее поведение; неистовая и ослепляющая любовь, скрывающая недостатки доминанта и преувеличивающей его достоинства.

Человеку-субординанту тяжело жить в системе сплошных запретов и постоянном страхе перед авторитарным, деспотичным лидером, поэтому ему легче переключиться на вариант любви, чем сопротивляться давлению. При этом жить становится легче. Чем сильнее любовь, тем глуше страх, и даже когда тиран велит казнить человека, тот умирает с криком: «Да здравствует тиран!» Таким образом, люди в авторитарном и тоталитарном обществе, где существует сложная и многоуровневая система социальных запретов, могут и не считать себя несчастными, угнетенными.

Когда тиран умирает, общество расслаивается. Те, кто его очень любил, испытывают чувство безмерного горя. Те, кому тиран причинил вред, – радуются. Но некоторые резко меняют поведение и спешат «пнуть мертвого льва». Последний факт также легко объяснить, сравнивая программы поведения животных и людей, поскольку при длительном подавлении малоагрессивной особи ее агрессивность никому не переадресуется, а соответственно направлена на самого угнетателя, но особь не решается хоть как-то проявить ее в этом направлении. Когда тот погибает, исчезает не только страх, но и снимается запрет причинять боль живому. И накопившаяся агрессивность, хоть и запоздало, изливается по правильному адресу [169] См.: Дольник В. Естественная история власти // Знание – сила. 1994. № 10–11. .