Екатерина Юрчак - Теория вины в праве. Монография

В науке послереволюционного периода также не существовало четкого, общепризнанного понятия вины и понятия виновности, не были определены границы данных понятий.

В статье 10 Руководящих начал по уголовному праву Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (далее РСФСР) от 12 декабря 1919 г. законодатель отступил от принципа наступления юридической ответственности только при наличии вины: «преступление в классовом обществе вызывается укладом общественных отношений, в которых живет преступник. Поэтому наказание не есть возмездие за вину, не есть искупление вины» 201.

Ни в Уголовном кодексе РСФСР от 1 июня 1922 г. 202, ни в Основных началах уголовного законодательства Союза Советских Социалистических Республик (далее СССР) и союзных республик от 31 октября 1924 г. 203, ни в Уголовном кодексе от 1926 г. 204не употребляется понятие «вина», хотя сохранен умысел (прямой и косвенный) как необходимое условие уголовной ответственности. Основанием уголовной ответственности становится общественная опасность – либо субъекта, либо деяния, либо того и другого, а вменяемость, умысел и неосторожность представляются как необходимые условия применения мер наказания.

Уголовный кодекс Российской Федерации 205(далее УК РФ) также не содержит понятия вины.

В теории права существует несколько концепций вины: нормативная, оценочная, психологическая, опасного состояния. Наибольшее развитие данные концепции получили в науке уголовного права.

4.2. Нормативная концепция вины

Сторонники нормативного направления отстаивают выраженную в законе конструкцию видов умысла и неосторожности. При этом не разрешаются возникающие в связи с такой конструкцией внутренние юридико-практические противоречия. Проблема определения уголовно-правовой категории вины не ставится.

Законодатель ограничился не совсем удачной редакцией видов умысла и неосторожности. В действующей системе уголовно-правовых норм Общей части функциональная и юридико-техническая стороны форм вины не нашли своего непосредственного выражения. Это создает существенные сложности в практике уголовного правоприменения. Нормативизм ограничивается регламентированными в правовых нормах признаками, невольно отстаивая позиции мертвых и отживающих уголовно-правовых норм. «Сам по себе нормативный подход к праву, – пишет В. В. Лазарев, – был бы не плох. Уязвимым его делает, как это ни парадоксально, государство. В силу разных причин в определенных обстоятельствах оно удовлетворяется устаревшими нормами или, хуже того, издает акты, идущие вразрез с жизнью, принимает нормы, работающие на консервативные силы» 206. В связи с этим на сегодняшний день нормативная концепция вины сама по себе бесполезна. Она не способствует устранению имеющихся в законодательстве противоречий, хотя «по мере изучения вопросов субъективной стороны преступления создается впечатление, что авторы уголовного закона придерживались разных позиций, и поэтому логики и системности решения ее проблем в УК РФ не наблюдается» 207. Таким образом, нормативный подход к понятию вины ничего нового для формирования общетеоретической концепции вины не дает.

4.3. Теория опасного состояния

Впервые понятие опасного состояния было сформулировано итальянским криминологом Гарофало в книге «Критерии опасного состояния». Опасное состояние понималось им как перманентная (постоянная) и имманентная (внутренне присущая) человеку склонность к совершению преступлений.

Теория опасного состояния в России была особенно популярна в 20 годы XX века: «вместо этого отжившего, ненужного, служившего интересам буржуазии понятия вины советское уголовное право выдвигает новое понятие социальной опасности преступления» 208. Исаев М. М., обосновывая данную концепцию вины, писал, что вина в уголовном праве слишком уж срослась с представлением о справедливом возмездии, о нравственной оценке деяния, с представлением, наконец, о сухой абстрактной вине, за которой упускалась из виду личность преступника – его «опасное состояние» 209.

С. В. Познышев понимал под виной такое настроение субъекта, при котором он осознает или имеет возможность осознавать, что действует преступно и находится в таких обстоятельствах, что мог бы от данного поведения удержаться, если бы у него не были недоразвиты противодействующие последнему чувства и представления ( в силу личностных особенностей ) 210.

Профессор И. Э. Звечаровский отмечал, что основания и пределы ответственности за преступления по советскому законодательству определялись с акцентом на социальную опасность лица, причем не только в связи с его преступной деятельностью, но и по его связи с преступной средой 211.

Вина, таким образом, складывается из двух элементов: положительного (известное настроение, вызывающее совершение преступного действия) и отрицательного (обнаружившаяся неспособность субъекта подавить это настроение, хотя по обстоятельствам дела это было возможно).

В качестве основного недостатка данной теории можно отметить, что вместо установления объективных обстоятельств дела, вместо требования установления хотя бы умысла и неосторожности как определенного психического отношения к содеянному суду следует лишь объявить доказанным наличие у любого подсудимого преступного или виновного настроения , что открывает возможность неограниченного судейского произвола.

Вина лица за совершенное деяние подменяется опасностью личности как таковой, а само деяние воспринимается как внешнее проявление (один из симптомов) опасного состояния 212.

Идеологами национал-социализма в Германии высказывались предложения построить всю систему уголовного права на основе особенностей личности преступника. В частности, в работах Вольфа, Мецгера, Зауэра и других немецких криминалистов содержится идея замены необходимости установления вины «типами» преступников, осуждение которых отнюдь не связано с совершением ими каких-либо конкретных деяний, предусмотренных в уголовном законе. Вольф предлагал исходить из «типов распада правового духа», наиболее опасным из которых считал тип революционера, Фрейслер доказывал, что типы преступников конструируются не при помощи признаков состава преступления, и писал, что законодатель должен ограничиваться таким описанием «типа», чтобы судья, столкнувшись с ним, мог сказать: «Этот субъект заслуживает виселицы» 213.

Действительно, различные аспекты характеристики личности правонарушителя могут влиять на степень его вины в совершенном правонарушении. Так, нельзя ставить знак равенства между преступником, впервые совершившим кражу, и тем, кто занимается хищениями профессионально. Сказанное, однако, не означает безусловной виновности в совершении правонарушения ранее судимого (то есть потенциально опасного) лица.