Анатолий Тилле - Советский социалистический феодализм 1917–1990

Марксизм, основав свою теорию на ликвидации частной собственности на средства производства, забыл о распределении. Именно отсюда возродилась средневековая система эксплуатации зависимого населения монопольным коллективным собственником – государством, распределяющим блага и забирающим себе львиную долю. Если при рабовладении рабы уподобляются скоту, то рабовладелец заботится о рабочем состоянии раба, как лошади или коровы. Большинство помещиков понимали, что нельзя резать курицу, несущую золотые яйца, и потому ограничивали эксплуатацию крестьян.

В «социалистическом» хозяйстве средства производства, включая людей, обезличены, Сегодня я директор завода, но если я выжму из завода, машин и людей все возможное, то я перейду в министерство, а после меня хоть потоп. Отсюда вытекает полная бесчеловечность производства и всего режима, незаинтересованность в результатах снизу доверху, низкая производительность труда и экономическая разруха.

Незаинтересованность в труде порождает низкую производительность труда, низкое качество, плохую дисциплину труда. Отсюда необходимость внеэкономического принуждения к труду и террора.

Было испытано множество «моделей» «социалистического» производства: автономия и самостоятельность коллективов в Югославии, трудовые армии в Кампучии, нечто вроде нэпа в Венгрии (при значительных займах у капиталистов) и все они закончились экономическим банкротством.

Поэтому все попытки «перестройки» заранее обречены на неудачу. Перестроить эту систему невозможно, невозможно ее исправить или улучшить. Пять лет «перестройки» в Советском Союзе привели к дальнейшему ухудшению экономического положения. Можно лишь удивляться, как много серьезных экономистов, не говоря о простых людях, верит в «перестройку», в «реформы Горбачева» (теперь Ельцина).

Итак, мы последовательно пришли к выводу, что собственность на средства производства и производственные отношения в «социалистическом» обществе носят типично феодальный характер. Но, в отличие от древнего и средневекового феодализма нынешний имеет совершенно несоответствующую надстройку. [57]Там иерархическое господство и подчинение открыто освящались религией и регулировались правом. В современном мире после буржуазных революций и провозглашения равенства людей перед богом и законом открытое оправдание феодального неравенства стало невозможным. Тогда воздвигли в качестве надстройки нарисованную декорацию социалистической демократии и законности. Рабов объявили господствующим классом! А господ – «слугами народа»! Сбор дани с вассалов и холопов стал уголовно наказуемым, а пото му тайным. Богатства приходится скрывать, дворцы прятать за зелеными заборами и окружать охраной. До Раисы Максимовны ни одна жена члена Политбюро не осмеливалась публично щеголять бриллиантами и роскошными одеяниями. Внешняя скромность вождей тоже доходила до абсурда: все они были плохо и однообразно одеты.

Вот это полное несоответствие сути и формы, жизни и идеологии, слова и дела есть причина шизофренической раздвоенности всего «социалистического» общества.

Судьба распорядилась так, что книга оказалась написанной в основном о прошлом. Как с позиций исторического материализма оценить происходящие сейчас в стране процессы? Полагаю, как переход от феодализма к капитализму. Но это – революция сверху и потому чрезвычайно противоречивая и непоследовательная. Часть феодалов в основном – чистые партаппаратчики, их вождь – Горбачев, – хотела бы сохранить описанный здесь строй в «подновленном» виде, но ее политика привела к экономическому и политическому краху. Другая часть (хозяйственники, министры, ВПК) хочет, пользуясь своим положением, «капитализировать» свои «держания», обратить в собственность, феоды в вотчины. На базе министерств и их предприятий они создают «концерны», «акционерные общества», биржи, СП (совместные предприятия с иностранным капиталом для получения твердой валюты), становясь в них генеральными директорами, членами правлений, акционерами. Третья часть уходит из аппарата в частный сектор, где, используя свои связи, вкладывает в него государственный капитал. Вот типичный пример: бывший секретарь обкома Чувашии А. Леонтьев организовал «Центр деловых и творческих инициатив». Государственный банк дал ему кредиты на 9 млн. руб., а горисполком Совета выделил значительный фонд продуктов, предназначенных для населения. «Центр» положил полученные продукты на склад до ожидаемой «либерализации» (т. е. многократного повышения) цен. В результате такой операции Леонтьев должен был, не затратив ни одной своей копейки, получить десятикратную прибыль (И. 25.12,91)

Появились также капиталисты нового типа, в основном очень молодые (20-30 лет) вроде миллионера Стерлигова, главы организованного им «Клуба миллионеров». На телевидении он рассказал нам сказочку о происхождении своих миллионов: сидел он без дел и без копейки денег, а ему еще подарили собачку Алису, которую нечем было кормить. Что делать? И тут пришла ему в голову счастливая мысль – открыть биржу! Сказано – сделано. Открыл биржу, назвав ее «Алиса» в честь любимой собачки. Сейчас это уже целая система бирж с участием иностранного капитала. А генерал КГБ Стерлигов, дядя миллионера, никакого отношения к «Алисе», как он утверждает, не имеет.

В стране возникло невиданное в мире количество товарных бирж, «торгующих воздухом». Товары государственных предприятий, которые раньше бесплатно распределял Госснаб, теперь идут по невероятно вздутым ценам через биржи. Биржевики зарабатывают на этом миллионы, часть которых, естественно, перепадает директорам продающих и покупающих государственных предприятий. Экономике страны и народу биржи ничего не дают, кроме повышения цен и инфляции. Производство становится невыгодным, поскольку не дает сверхприбылей; отсюда падение производства на 15-20 % в год.

Значительная часть подобных организаций создается мафиозными структурами, получившими возможность легализовать свои капиталы, заработанные на рэкете, спекуляции, «фарцовке» (нелегальные валютные сделки), наркотиках. Но и они не создают предприятий производственных, не дающих быстрых сверхприбылей, а потому вся эта кипучая деятельность, подаваемая «независимой» прессой как «переход к рынку», углубляет экономический кризис и разоряет страну.

Однако большая часть «номенклатуры» связала свою жизнь с прежней экономикой и поэтому, дружно крича вместе со всеми о «рынке», оказывает «приватизации» ожесточенное сопротивление.

Между указанными группами возникают естественные и непримиримые противоречия. Ускоряется спад производства и расслоение общества. Все тяготы таких процессов, повышение цен, инфляция, абсолютно ничего не дают для интенсификации производства, но целиком ложатся на плечи трудящихся.