Сборник статей - Творчество В. Г. Распутина в социокультурном и эстетическом контексте эпохи

Г. Распутина, а люди, сошедшие на станции, ему «казались уходящими туда в поисках своего собственного вечного пристанища <���…> у Сани было полное и яркое ощущение того, что он смотрит изнутри на старое место захоронения и над домами, точно над могилами, где-то там, по другую сторону, стоят, как и положено, памятники» 14. На конец одного мира и начало другого указывает и напоминающий танк пограничный валун, который торчал на одной из оградительных стенок. Его заместителем, а значит, также связанным со смертью является камень, на котором сидел мальчик после сбора ягод и вечернего чая. В тот момент он, «расслабившись, безвольно и дремотно, смотря и не видя, слушая и не слыша, открылся для всего, что было вокруг » 15(курсив мой. – А. А. ). В повести Б. Л. Пастернака заместителем мотива уральского столба является, по мнению Е. Фарыно, поленница, на которой сидела Женя в день, когда впервые увидела за забором чужой сад и «пустынную, малоезжую улочку». По мнению

Е. Фарыно, локус «за садом» определен как «тот свет» 16самим автором: «Вынесенная мрачным садом с этого света на тот , глухая улочка светилась так, как освещаются происшествия во сне…» 17(курсив мой. – А. А. ). Далее Женя замечает незнакомок и следовавшего за ними «странною, увечной походкой» невысокого человека. Это был Цветков. Девочка считает, что «ввела его в жизнь семьи она в тот день, когда, заметив его за чужим садом <���…> стала затем встречать его на каждом шагу, постоянно». Женя воспринимает его как человека, принадлежащего миру «за садом», как посредника между окружающим ее миром чувственным и миром идей. Важно заметить, что со смертью Цветкова (причина его гибели – лошадь Люверсов) рвется связь с подземным миром. Становится понятно, что пение петухов, лошадь, Цветков являются проводниками в иной мир. Как петух, так и конь во многих мифологиях связан с подземным миром: на коне передвигаются из одного мира в другой боги и герои. Преодолев границу двух миров, хромой не возвращается назад в земной мир, и, прежде чем уйти навсегда, он вновь появляется в жизни девочки: «Тогда она увидела его. Она сразу его узнала по силуэту. Хромой поднял лампу и стал удаляться с ней» 18.

В рассказе «Век живи – век люби» в мир метафизический героя сопровождает выбившийся из круга, по словам бабушки Сани 19, Митяй. «Что ж ты, дурак такой, и меня не узнал?» 20– обращается «хозяин тайги» (так его назвал другой попутчик «дядя Володя») к рассерженному их появлением бурундуку. В финале рассказа, когда становится известно, что «дядя Володя» намеренно не сказал мальчику про оцинкованное ведро и позволил вынести из тайги уже давшую ядовитый сок ягоду, Митяй предостерегает: «Они такие фокусы не любят… ой, не любят!» 21

Путешествуя в сопровождении принадлежащего метафизическому миру проводника, герои открывают для себя существование иного мира. В прозе Б. Л. Пастернака и В. Г. Распутина поезд – средство перехода в подземный мир, то есть вариация ладьи, корабля, связанных с мотивами «реки», «воды» и «границы», которую пересекают дети.

Все описание переезда Люверсов на Урал, после которого «жизнь пошла по-новому» 22, пронизано этими образами и мотивами, что позволяет рассматривать поезд как один из вариантов «корабля», с одной стороны, и «реки» – с другой. Так, купе поезда, в котором путешествовала Женя, было залито « колыханьем », исходившим от попутчика; змеясь, « вливался » в орешник поезд; Люверс ощущает быстроту « безбрежного воздуха» (курсив мой. – А. А. ). При этом в описании преобладают звуки «к», «х», «ш/щ», «ч», «ж», передающие журчание воды. Окружающее становится «морем, миром»: «А где же земля? – ахнуло у ней в душе» 23. Связь с водой и морем означена и фамилией героини. Согласно одной из трактовок «Люверс» – слово, заимствованное из голландского языка: leuver (-s во мн. ч.) – «петля снизу на парусе» 24, которая служит для «пришнуровывания» парусов и тентов. Действительно, и в сознании Жени объединяются весьма отдаленные понятия, например образы мира земного и царства теней: тазик и салфетка ассоциируются со смертью 25. Между мамой и дворничихой Аксиньей ей видится «какое-то неуследимое сходство» 26, а мамин «новый шелковый капот без кушака» напоминает корабль.

Женя Люверс связана не столько с миром живых, земным, но прежде всего с метафизическим миром, «запредельным». Взаимодействие двух миров, диалектическое единство жизни и смерти открывается девочке во время переезда на Урал. С ним связаны мотивы перемещения, преодоления границы и образы животных, которые ассоциируются как со смертью, подземным миром, так и с жизнью, солнцем (например, петух, лошадь.) Их взаимодействие в тексте повести дает нам возможность предположить, что не существует непроходимой границы между миром усопших и живых. Женя является единственным связующим звеном между двумя мирами. Эта способность позволяет девочке предугадывать важные для ее семьи события (рождение «мертвого братика»; смерть «постороннего», Цветкова).

Тема прапамяти волновала героя рассказа В. Г. Распутина и до поездки за ягодой: «Не может быть, – не однажды размышлял Саня , – чтобы человек вступал в каждый свой новый день вслепую, не зная, что с ним произойдет, и проживая его лишь по решению своей собственной воли, каждую минуту выбирающей, что делать и куда пойти. Не похоже это на человека. Не существует ли в нем вся жизнь от начала и до конца изначально и не существует ли в нем память, которая и помогает ему вспомнить, что делать? <���…> Сане казалось, что таким именно он это место и видел, как можно видеть предстоящий день, стоит только сильней обычного напрячь память» 27(курсив мой. – А. А. ).

Преодолев границу миров, он открывает в себе новые способности: он очень быстро научился чувствовать ягоду, собирать ее, не помяв, его пальцы стали двигаться проворно и ловко, «чего Саня не подозревал в себе, словно и это пришло к нему как недалекое и желанное воспоминание » 28(курсив мой. – А. А. ).

Мальчика охватывает чувство равенства со всем живущим, он понимает целесообразность всего происходящего в мире и в жизни человека, связанного с этим миром. Это ощущение передано в рассказе при помощи олицетворения: « Тайга стояла тихая и смурная ; уже и проснувшись , вступив в день, она, казалось, безвольно дремала в ожидании каких-то перемен» 29; «И вдруг тьма единым широким вздохом вздохнула печально, чего-то добившись , затем вздохнула еще раз » 30(курсив мой. – А. А. ). Неслучайно собирая голубику, «вызвалась сама собой» игра: Саня разговаривает с ягодой, просит у нее прощения: «Не обижайся, – наговаривал он, – что я возьму тебя… я возьму тебя, чтоб ты не пропала напрасно, чтоб не упала на землю и не сгнила, никому не дав пользы» 31.

Читать дальше