Леонид Чертов - Знаковая призма. Статьи по общей и пространственной семиотике

Это не мешает, однако, пространственной семиологии использовать ряд понятий, составляющих теоретический аппарат концепции Соссюра. К анализу пространственного семиозиса вполне применимы различение плана выражения и плана содержания, означающих и означаемых, системы языка и ее актуализации в текстах, синтагматики и парадигматики, синхронии и диахронии и т. п., а также характерный для Соссюра строй структуралистского и холистического мышления, направленного на анализ, прежде всего, целых семиотических систем, а не отдельных знаков.

В частности, для пространственной семиологии остаются значимыми различия пространственных кодов и пространственных текстов, которые соотносятся между собой подобно языку и речи, в трактовке Соссюра. Сохраняет для нее свое значение и внесенное структурной лингвистикой Соссюра и Ельмслева различение «формы» и «субстанции»: пространственные тексты появляются в результате того, что в физическую и психическую «субстанции» вносится семиотическая «форма», задаваемая пространственными кодами. При этом временные отношения остаются в качестве атрибута этих «субстанций», но исключаются из «формы выражения» пространственных текстов; продолжая быть , время в них перестает что-либо значить (ср.: Cassirer 1985: 93).

В организации систем пространственного семиозиса и вербального языка можно найти структурные параллели. Визуально-пространственные коды имеют предпосылки для выделения единиц различных иерархических уровней , выполняющих функции, сходные с соответствующими единицами языка. К пространственным кодам могут быть применены понятия синтагматики и парадигматики. Как и в речи, синтагматические структуры образуются в пространственном семиозисе конфигурациями значимых элементов, выбранных из некоторого множества и упорядоченных по синтаксическим правилам данного кода. Между этими альтернативными вариантами складываются отношения сходства и различия, которые в системе данного кода образуют парадигматические структуры.

Вместе со сходством в организации визуально-пространственных кодов и вербального языка между ними имеются и структурные расхождения, в которых сказывается «несоссюреанский» характер синтактики, семантики и даже прагматики пространственного семиозиса.

Если одномерная временная ось позволяет делать значимыми лишь порядковые отношения между предыдущими и последующими членами знаковой конструкции, то трехмерное пространство не только чисто количественно умножает число направлений, в которых могут быть упорядочены значимые элементы, но создает условия для качественного различения этих направлений и связываемых с ними смыслов. То, как эти условия используются, зависит от данного пространственного кода, который отделяет значимые отношения от незначимых. Этот код может, например, редуцировать три пространственные измерения к одному (как алфавитное письмо, подчиняющееся принципам семиологии Соссюра) или, наоборот, полностью наделить все три разными значениями (как архитектонический код, который этим принципам не подчиняется). <���…>

В то же время разнообразие способов семиотизации пространства не исключает возможности выделять некоторые общие для них синтаксические категории , которые фиксируют основные типы элементов, образующих синтаксические структуры в разных кодах. К таким универсалиям пространственной семиологии можно отнести категорию пространственной формы , которая представляет восприятию и мышлению некое пространственное образование в виде устойчивой системы внутренних соотношений между частями связного целого, сохраняющегося независимо от изменения пространственного положения и внешних отношений к другим формам. Другая столь же универсальная категория – это место , которое представляет восприятию и мышлению пространственную конфигурацию, наоборот, как пучок устойчивых внешних отношений некоторой части пространства к другим его частям и системе мест как целому. При этом пространственные отношения внутри этой части не принимаются во внимание, как бы сложны они ни были (местом может быть кресло в партере, площадь в городе, сам город, остров, планета и т. п.).

«Несоссюрианский» характер пространственного семиозиса проявляется и в плане семантики, для которой нетипична совершенно произвольная связь означающего с означаемым. Помимо символизма, отмеченного самим Соссюром, для пространственного семиозиса более характерны сигнально-индексальный и иконический способы информационной связи, мотивированные различными формами смежности или сходства репрезентирующего с репрезентируемым.

Можно говорить и о «несоссюреанском» характере прагматики в пространственном семиозисе. Хотя Соссюр и не сформулировал специального принципа для прагматики, как он это сделал для семантики и синтактики, его рассуждения об отношениях между языком и речевой деятельностью опираются на модель устного речевого общения, акт которого «предполагает, по крайней мере, двух лиц – это минимум, необходимый для ситуации общения» (Соссюр 1977: 49). В случае письма, как и в большинстве других форм пространственного семиозиса, акт коммуникации теряет синхронность и распадается на два акта: записи и чтения, происходящие в разное время. Отсюда проистекает и разница возможностей пространственного и временного семиозиса. Если временной (по способу организации носителей значения) семиозис может состояться лишь при условии соприсутствия отправителя и приемника сообщения в процессе порождения цепи знаков (пусть даже и воспроизводимой техническими средствами), то пространственный семиозис делает возможной коммуникацию между субъектами, как угодно далеко удаленными друг от друга во времени. Тем самым, в отличие от синхронного временного, пространственный семиозис носит преимущественно диахронный характер. Вместо «единства времени», требующегося для акта временного семиозиса, он нуждается в «единстве места», на котором зафиксирован текст (будь то книга или архитектурное сооружение).

Таким образом, пространственная семиология, делавшая свои первые шаги под «покровительством» лингвистики, постепенно приобретает контуры самостоятельной ветви науки о знаках. Это позволяет, с другой стороны, в новом свете оценить и построенную на обобщениях лингвистики концепцию Соссюра не как универсальную науку о знаковых системах, а как «хроносемиологию», семиологию тех систем, которые организуют построение и интерпретацию знаков, чередующихся во времени.