Леонид Чертов - Знаковая призма. Статьи по общей и пространственной семиотике

Благодаря тому, что функция формы в конструкции выражается не только порядком, но и особенностями самих этих форм, возникает их взаимное согласие в целой конструкции, которое можно сравнить с согласованием слов в предложении. Форма капители в античном ордере согласована с лежащим на ней карнизом, с одной стороны, и стволом колонны – с другой. Горизонтальная плоскость, которой сверху заканчивается капитель, указывает на требуемое ордерной системой продолжение – положенную на нее горизонтальную балку. Без этого форма остается зрительно незавершенной, неполной. Противоположное значение имеет острое или закругленное завершение вертикального ряда (например, шпиль, купол, тимпан, акротерий и т. п.), которое зрительно исключает дальнейшее развитие конструкции вверх и как бы ставит точку в вертикальной синтагме. Выше ее может быть только пустое пространство, без которого и вершина шпиля не воспринималась бы как крайняя точка конструкции.

Обратный порядок значимых форм вертикальная конструкция приобретает в том случае, если она не поставлена на нижнее основание, а подвешена на опору, помещенную сверху (например, люстра). В этом случае, наоборот, чем ниже оказывается зрительный центр тяжести по отношению к точке прикрепления, тем более сильно выражено противостояние силе гравитации. Если висящую форму завершают снизу острые или дугообразные детали, на которые невозможно опираться, а за ними следует пустое пространство, то провисание видимой массы будет выражено еще сильнее (ср.: Земпер 1970: 170, 238–239).

В отличие от поляризованных конструкций с выраженным верхом и низом, формы, симметричные относительно вертикальной оси, допускают зрительное переворачивание – что служит признаком мобильности вещи, ее способности менять свое положение (таковы, например, формы колеса, мяча, ящика для посылок и т. д.). В перемещаемой форме может быть морфологически выражено направление движения и даже его скорость: форма космической ракеты более стремительно возносится зрительно вверх, чем форма воздушного шара, так же как силуэт гоночного автомобиля резче выражает направление и скорость движения, чем силуэт трамвая.

Последний пример относится, однако, уже к ориентации не в вертикальной, а в горизонтальной плоскости, где действуют несколько иные правила морфологии и синтаксиса. Основное отличие горизонтальных синтагм от вертикальных определяется тем, что для них становится несущественным различие между опорой и грузом, но зато делаются более важными признаки, указывающие на возможность движения как самой конструкции, так и человека по отношению к ней.

Формы, предназначенные для направленного перемещения в пространстве (например, для транспорта), имеют, как правило, ясно выраженное в их строении отличие продольного направления от поперечного, сопровождающееся нередко и поляризацией передней и задней части при сравнительно слабо выраженной асимметрии левого и правого. Можно сравнить, например, асимметрию носа и кормы корабля в продольной плоскости и симметрию его бортов в поперечной. Предметы, не имеющие явно выраженной ориентации своего движения в горизонтальной плоскости, наоборот, характеризуются отсутствием противопоставления фронтальной и боковых плоскостей и снятием оппозиции «переднее – заднее». Их функциям больше соответствует симметричная форма круга.

Подобно перемещаемым в пространстве предметам, стабильные сооружения имеют большую или меньшую степень симметрии в зависимости от того, насколько однозначно задано направление предполагаемого в них или около них движения в горизонтальной плоскости. Круглую арену цирка и туннель для поездов в метро можно рассматривать как крайние случаи пространственных структур, соответственно, с предельно слабо или предельно сильно выраженной направленностью движения.

Для перемещающегося преимущественно в горизонтальной плоскости человека выстроенные на ней формы и пространственные конструкции различаются, прежде всего, тем, какие возможности для движения они создают. Непроницаемая масса твердого тела и «пустой», открытый для движения в нем, объем пространства составляют основную пару значимых единиц, образующих горизонтальные синтагмы в системе архитектонического кода.

Соединение непрозрачных («заполненных») и прозрачных («пустых») объемов позволяет из этих исходных единиц архитектонического кода строить более или менее сложные синтаксические конструкции в горизонтальной плоскости. В зависимости от того, ограничены ли «пустые» объемы друг от друга непрерывной преградой или нет, они образуют открытые или замкнутые участки пространства, которые в плане содержания имеют разные динамические значения, выражая разницу в свободе перемещения.

Совокупность открытых и замкнутых объемов, создаваемая той или иной комбинацией массивных тел и пустых промежутков, опор и перекрытий, преград и проемов, образует своеобразный архитектонический «текст», говорящий о возможности движения в одних местах и его невозможности в других. Однако о смысле этих пространственных перемещений средства архитектонического кода еще ничего не сообщают. Передавать смыслы предметных действий и социального поведения – задача предметно-функционального и социально-символического кодов.

Связь между формой пространственного объекта и его функцией выражается с помощью предметно-функционального кода. Если архитектонический код опирается на естественные связи видимой формы с физическими процессами, в которых она так или иначе может принимать участие, то предметно-функциональный код целиком обусловлен культурными нормами, которые определяют и внешний вид значимой формы, и ее динамическое значение, и связь между тем и другим. Правда, в отличие от знаков вербального языка, значимые формы предметно-функционального кода отнюдь не произвольны, но зависят от ряда технологических факторов – способов практического использования соответствующих предметов, техники их конструирования, возможностей материалов и т. д. Но сложившаяся под влиянием этих факторов форма закрепляется в культуре – как в материальной практике, так и в идеальной сфере, в коллективном и индивидуальном сознании. Ставшая стабильной единицей практического мышления предметная форма приобретает «инерцию», позволяющую ей сохраняться даже при изменении ее функций и способов конструирования. В качестве единицы семиотической системы предметная форма, пусть и мотивированная техническими факторами, не тождественна несущей ее материальной конструкции, как не тождественна «форма» реализующей ее «субстанции» в любой знаковой системе.