Людмила Камедина - Обретая смысл заново: прочтение русской классики в XXI веке

Герой повести Юрий Милославский со своим слугою и случайно встреченным по дороге казаком едет, по поручению польского пана Гонсевского, коменданта Московского Кремля, агитировать дворян за польского королевича Владислава. На пути встречает много людей: и наглых тщеславных поляков, и бояр-предателей, и русских патриотов. Он узнаёт о взятии города Смоленска, который поляки считали своим. Милославскому горько осознавать, что в древнем русском городе теперь хозяйничает польский король Сигизмунд, рассматривавший Россию как польскую окраину, которую надо присоединить к «Великой Польше», просветить светом католической веры и западного прогресса. Король Сигизмунд своим мечтаниям находит поддержку, и не только в Польше, но и в России. Кремлёвская оппозиция, которую поддерживала и небольшая часть провинциальных аристократов, высказывала мнение: «Сигизмунда – на царство!». Загоскин показал это в романе на примере слов и дел бояр Туренина и Кручины.

Сам Юрий Милославский вместе с кремлёвской элитой присягнул польскому королевичу Владиславу, от которого ожидали принятия Православия, сохранения православных традиций и восстановления русской государственности. Элита искала спасителя за пределами России. Когда в Нижнем Новгороде активно собиралось ополчение, московская элита не смогла его возглавить, она до последнего верила Владиславу, который всю Смуту отсиделся в Польше, так и не появившись ни разу в Москве. У Польши были свои планы относительно России. Рим, руками польских католиков: польского короля Сигизмунда, его сына королевича Владислава, пана Гонсевского, пана Жолкевского, Лжедмитрия, предпринял попытку расчленить Россию, ликвидировать её государственность, подменить Православие католицизмом. Элита считала, что Православие мешает прогрессу, поэтому лучше утвердить западную трактовку христианства. Элита выбрала польского королевича Владислава как новый западноевропейский модернизированный проект, считая, что Польша – более образованная, её армия лучше вооружена, у неё – европейский уровень культуры. Московская элита впустила поляков в Кремль. Арест царствующего Василия Шуйского носил характер насильственного пострига и ссылки в монастырь. Аристократия согласилась на Семибоярщину, которая состояла из бояр, преданных полякам. Командовать русской армией назначили польского гетмана Жолкевского, а комендантом Московского Кремля был назначен поляк Гонсевский.

М. Загоскин на протяжении всей повести приводит слова московского боярина Милославского о преданности присяге. «Владислав – наш царь!» – говорит Юрий Милославский. Одновременно он подчёркивает мысль о том, что поляки посеяли вражду между русскими, которые погрязли в спорах, интригах, вражде при выборе царя. Поляки воспользовались всеобщим разъединением в Кремле и вошли в Москву. Они хозяйничали не только в Кремле, но и по всей России, устанавливая свою власть, свои порядки, оскверняя русские церкви и убивая русских людей. Называет Загоскин и оппозиционеров, которые в самый пик национально-освободительного подъёма, сговаривались с поляками, формировали свои оппозиционные войска, шли войной против своих же, против русского народа. Загоскин упоминает «польского жида», тушинского вора Лжедмитрия II, а также провинциальных «жидов», вроде Истомы-Туренина, Заруцкого с разбойниками, предателя Вяземского с мордвой, черемисами и прочими мятежниками.

М. Загоскин вскрывает главный ресурс Смуты – могущество гражданской инициативы, возросшей перед лицом смертельной опасности.

Смута 1605–1612 гг. породила социальный развал. Годы безвластия уничтожили торговлю, сельское хозяйство. Неурожаи, засухи породили голод, нищету, потоки беженцев, гражданскую войну, пожары, разбои. За годы Смуты в России вымерло две трети населения, исчезли некоторые сёла и города. В Москве появились беженцы, которые заселялись в будках, сараях, шалашах. На больших дорогах хозяйничали шайки разбойников, которые отбивали обозы, товары, идущие в Москву. Вечером на улицы Москвы страшно было выходить. Грабежи, убийства, захват имущества, разборки – это реалии того времени. Временная власть постоянно обращалась к разбойникам сдаться добровольно, тогда, мол, они не будут отправлены в Сибирь. Рынки разграблялись, царил голод. Из сёл почти ничего не поступало. Пашня была заброшена по всей русской земле. На юге бунтовали черкасы, так звали запорожских казаков. Неспокойно было в Прибалтике. Русская армия терпела поражения и разваливалась.

М. Загоскин рассказывает в повести о разбойничьих шайках, которые ни к кому не примыкали и никому не служили, а жили в лесах скрытно и нападали то на поляков, то на русских – кто попадётся, ради своей наживы. В повести упоминается шайка Хлопка, которая, действительно, существовала в то время, была самой многочисленной и известной. Смута показала размежевание в обществе, вскрыла враждебность друг другу кремлёвских группировок, жажду власти. По сути, в стране шла гражданская война. Появлялись разбойники, которые организовывались в отряды и занимались грабежами. Москва стала наводняться беженцами, которые за неимением жилья селились в сараях, шалашах, будках. Из этих людей также формировались разбойничьи отряды. Начались пожары, грабежи, разборки. Армия терпела поражение и разваливалась на глазах, поэтому поляки легко вошли в Кремль.

Во время царствования Бориса Годунова Россией, по сути, правила одна семья. Семья Годуновых заседала в Думе, и это была одна треть состава Думы. Борис Годунов искал поддержки за границей, потому что шла борьба за власть и «свои» были ненадёжны. Царь Борис собирался выдать дочь Ксению за королевича Максимилиана Австрийского. Царь пригласил немцев в Россию и даже разрешил им чеканить свою монету в Москве. Англичанам позволено было иметь свои пристани в русских городах и право свободной торговли. Годуновы призвали французов, которые должны были приобщить русских к западноевропейской культуре и языку.

В Смуту XVII в. Церковь потеряла влияние, потому что не смогла удержать свои позиции ни при Лжедмитрии I, венчав его на царство и закрыв глаза на жену-католичку Марину Мнишек; ни при царе Василии Шуйском, промолчав при решении кремлёвской элиты – Семибоярщине – урезать Помазанника Божия в правах; ни при целовании креста польскому королевичу Владиславу, фактически, благословив в Кремле польский престол. Только в 1612 г. Патриарх Гермоген открыто выступил против поляков и продажной московской элиты, бояр-изменников, призвав к народному ополчению. Именно Церковь в лице Патриарха Гермогена благословила нижегородского купца Козьму Минина и дворянина Димитрия Пожарского с иконой Казанской Богородицы войти в Москву. Патриарх Гермоген принёс себя в жертву – он мученически умер в подвале Чудова монастыря среди проросшего овса, который ему кинули на трапезу. Россия была спасена. На престол вступил Михаил Романов, положив начало новой династии, а Церковь в благодарность Царице Небесной установила праздник почитания иконы Казанской Богородицы – 4 ноября.