Виталий Костомаров - Языковой вкус эпохи

На этом фоне и учитывая общественную неудовлетворенность системой принятых обращений, о которой свидетельствует горячо дискутировавшийся давний призыв В. Солоухина восстановить слова сударь, сударыня , не могло быть и речи о «возвращении должного престижа славному слову “товарищ”, поскольку “все мы товарищи, если не по работе, то по труду”» (Изв., 10.3.85). Излюбленное пропагандой напоминание о том, что слова господин, госпожа «несут идеологическую окраску» и что для рабочих они «звучат как насмешка» (Изв., 1.10.91), потеряло всякую доказательность и стало вызывать обратную реакцию. Одними из первых публично и откровенно выступили в печати за возвращение этих слов в активное употребление Марк Захаров и Арсений Гулыга: Конечно, у нас нет «господ» в старом смысле слова – угнетателей, но и от единоутробных по классу «товарищей» (вроде Сталина) натерпелись мы бед пострашнее старорежимных (ЛГ, 1989, 48).

В дискуссиях принял участие и Владимир Солоухин; удовлетворенный известным распространением слов сударь и сударыня , он заметил, что «нельзя говорить “ко мне вчера заходил сударь Петров” или “у сударыни Ивановой случилась пропажа”. В этих случаях надо употреблять слова “господин” и “госпожа”… То же самое и с множественным числом. Не совсем правильно говорить: “Ну, судари, как дела?” Или обращаться к собранию: “Судари и сударыни!” – нельзя. Раньше говорили либо “господа!”, либо “милостивые государи и милостивые государыни”, либо “дамы и господа”. А если не нравится и не поворачивается язык, продолжайте талдычить “товарищи!”» (Изв., 18.10.91)

Это разрешение отнюдь не всеми воспринимается с охотой, и другой влиятельный поэт – Виктор Буков – пишет:

Разнообразие отношений к этим словам порождает иронию: Ребята (нельзя говорить в переходный период – товарищи или господа, это может быть оценено плохо той и другой стороной), давайте создадим… деполитизированное государство (АиФ, 1991, 42). И без особого намека на шутку журналисты вопрошают: Как живете, господа-товарищи? (АиФ, 1993, 19). Неужели таким путем мы идем к правовому государству, дорогие господа-товарищи? (Изв., 19.5.93). Нет, господин или товарищ обыватель, твои надежды на выживание призрачны (Пр., 16.7.93). Центральное радио высказалось определеннее: Хорошо, что мы перестали быть товарищами и стали просто людьми (14.3.93, 11.30).

Любопытно, что «просторечно-подобострастное обращение господин-товарищ» появилось вскоре после 1917 года и некоторое время находилось в широком обращении (Карцевский С. О. Язык, война и революция. Берлин, 1923, с. 18). Сегодня в этом возродившемся выражении стала ощущаться и некоторая дифференциация: господа принимается как обращение, а за словом товарищи закрепляется некоторое социально-номинативное значение (простые люди? трудящиеся? может быть, «совки»?). Орфографически это подтверждается отказом от дефисного написания господа-товарищи . Это особенно ясно в контекстах противопоставления: Вспомнят ли о господах товарищах господа министры?… Хорошо живем господа товарищи… Господа министры – люди разные и по своим воззрениям, и по уровню доходов. Господа товарищи (слово «товарищ» пишу без всякого унижения – к ним относится подавляющая масса населения) – тоже люди разные… Как живет, о чем думает господин товарищ?… Рядовых наших господ товарищей сейчас глубоко возмущает та разборка, которая происходит в высших эшелонах власти (РВ, 6.8.93). Одним словом, как заметил юморист, беда не в том, что мы стали господами, а в том, что перестали быть товарищами!

0.3. Другой яркой иллюстрацией происходящих в языке процессов, позволяющей судить о той моде, которая за них ответственна, может служить эпидемия географических переименований. Масштабы ее таковы, что не представляется возможным дать исчерпывающие списки. В отличие от большинства языковых явлений (даже и от рассмотренных сдвигов в системе обращений, складывающихся, строго говоря, стихийно) она является следствием прямого и сознательного воздействия на язык, получающего очевидную законодательную форму.

Например, решением Моссовета № 149 от 5 ноября 1990 г. возвращены с 1 января 1991 г. следующие исторические наименования площадей, улиц, переулков Москвы: Тверской заставы площадь (Белорусского вокзала пл.), Маросейка улица (Богдана Хмельницкого ул.), Новопесчаная улица (Вальтера Ульбрихта ул.), Песчаная 2-я улица (Георгиу-Дежа ул.), Тверская-Ямская 1-я улица (Горького ул. – от пл. Маяковского до Белорусского вокзала), Никольская улица (Двадцать пятого Октября ул.), Лубянская площадь (Дзержинского пл.), Лубянка Большая улица (Дзержинского ул.), Коровий вал улица (Добрынинская ул.), Воздвиженка улица, Новый Арбат улица (Калинина пр.), Басманная Старая улица (Карла Маркса ул.), Мясницкая улица (Кирова ул.), Сухаревская площадь (Колхозная Большая и Колхозная Малая пл.), Пречистенка улица (Кропоткинская ул.), Ильинка улица (Куйбышева ул.), Моховая улица, Охотный ряд улица, Театральная площадь (Маркса пр.), Патриаршие пруды (Пионерские пруды), Патриарший Малый переулок (Пионерский Малый пер.), Манежная площадь (Пятидесятилетия Октября пл.), Варварка улица (Разина ул.), Театральная площадь (Свердлова пл.), Аминьевское шоссе (Суслова ул.), Осенний бульвар (Устинова Маршала ул.), Знаменка улица (Фрунзе ул.), Новинский бульвар (Чайковского ул.), Земляной вал улица (Чкалова ул.).

Тем же решением переименованы станции Московского метрополитена: Тверская (Горьковская. Это уже вторично – по переименованию улицы), Лубянка (Дзержинская), Александровский сад (Калининская), Чистые пруды (Кировская), Сухаревская (Колхозная), Царицыно (Ленино), Китай-город (пл. Ногина), Театральная (пл. Свердлова), Охотный ряд (пр. Маркса), Ново-Алексеевская (Щербаковская).

Еще раньше в Москве были переименованы: Остоженка улица (Метростроевская ул.), станции метро Чистые пруды и Красные ворота (Кировская и Лермонтовская) и др. 1993 год объявлен годом возрождения исторического центра столицы и очищения топонимического облика ее центральной заповедной части; весной исконные названия были возвращены еще 74 улицам, набережным, переулкам. Бодряческий тон сообщений об этом дает материал для суждения о модных мотивах нынешних языковых изменений: