Владимир Немцев - Вопросы о России. Свободная монография

Это не единственный в истории пример столь радикального отношения к русской культуре. Любопытно и то, мы это свидетельствуем, что Ф.М.Достоевского в западной русистике сейчас принято называть в первую очередь не романистом и не выразителем национального сознания, а националистом и ксенофобом , то есть, писатель постепенно стал оцениваться не по профессиональной принадлежности, а по взглядам. Вполне возможно, что художественная литература совсем не обязана что-то отражать и нечто внушать читателю, но на стадии её становления возможно всё, и тем более в России, где других наиболее эффективных форм общественной жизни сроду не имелось. Потому ничего особенно возмутительного или неприличного в гуманистической русской классической литературе нет и отыскивать безнадёжно. Мы, правда, можем привести массу примеров саркастического отношения отечественных писателей позапрошлого века к иным национальностям. Но не меньше подобного есть, например, во французской литературе того же периода, что объясняется всегдашним общим политическим курсом стран на национальную самобытность и тогдашним прямолинейным её пониманием. При этом русская литература появилась с Ломоносовым и Пушкиным, а французская – на несколько веков раньше.

И в плане поиска реалистичных подходов к национальному наследию показательна полемика о российской (русской) государственности между П. Струве и В. Жаботинским на страницах 1-й книжки журнала «Русская мысль» за 1911 год. Жаботинский в статье «Еврейство и его настроения» размышляет: не ведут ли пути развития России к «государству национальностей»? Нет, отвечает ему Струве, поскольку «Россия государство национально-русское», то и государство должно быть национальным.

Неверно, возражает ему Жаботинский, «народность, язык которой называется русским, составляет, по несомненно преувеличенным данным переписи 1897 года, всего 43 процента населения империи. Это много, но этого недостаточно для того, чтобы остальные, „инородцы“, добровольно согласились на роль бесплатного приложения к великорусской народности».

«Что же такое Россия?», – настойчиво спрашивает Струве. Повторив свои мысли о национализме и русской культуре, он поставил культуру выше государственности и «отверг определение «великорусский» как обособляющее лишь одну часть русского народа, в состав которого он включал и «малороссийскую» и «белорусскую» стихии. По Струве, «русская культура – это та сила, которая творит и делает нацию. Культуры других народов России не могут быть противопоставлены русской культуре «как объективно равноценные силы». Воплощение в жизнь тезиса о « множестве культур, так сказать, одного роста » будет ненужным распылением сил и средств, что скажется на общем подъёме культуры» 38 38 Гапоненков А. А. Журнал «Русская Мысль» 1907—1918 гг. Редакционная программа, литературно-философский контекст. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2004. С. 152—153. .

Заметим, что именно эта мысль Струве нашла историческое подтверждение, когда в 1991 году сформировавшееся «множество культур» «одного роста» инициировало создание ряда независимых государств, что само по себе тогда явилось нормальным явлением, но вместе с тем вмиг и безболезненно развалило Советский Союз, за единство которого за полгода до этого проголосовало в референдуме большинство граждан. Такие внезапные события не могут не служить поводом для глубоких раздумий, но и усугубляют саму проблему. Да и в результате тех исторических метаморфоз вопрос самоназвания в России несколько прояснился.

Мы можем отметить только то бесспорное обстоятельство, что на рубеже второго и третьего тысячелетий стало устанавливаться два значения слова «русский» – как народ и национальность и как нация . В последнем случае это понятие давно употребляется за границей.

На хозяйственно-бытовом уровне особенности культуры обычно видны, и теперь ещё проявляются в организации повседневной жизни, труда, поведения, одежды как оболочки человека.

Избане только жилище для крестьянина, но и центр его хозяйственной деятельности, его социальной активности. Поэтому русскую избулогичнее определить как жилищно-хозяйственный комплекс земледельца (ЖХКЗ). И что важно отметить, это социально-культурное явление перерастает своё узкоспециальное назначение, в своём национальном и хозяйственно-бытовом смысле. Ведь в русской избе росли и жили веками представители всех народов России, она сохранила в суровом климате подавляющее большинство своих национальных культур.

Прежде всего, нужно отметить, что ЖКХЗ сформировался в условиях самого сурового климата, ведь центральная Россия, или Среднерусская равнина, находится в районе рискованного земледелия, где среднегодовая температура —5 градусов. В Канаде и Скандинавии, которые нам недобросовестно любят ставить в назидание, гораздо теплее, —2—3 градуса, потому что в этих мировых регионах течёт Гольфстрим, да и люди там селятся больше всего в южных районах.

Поэтому урожаи в Европе и Северной Америке всегда были «сам-7» – «сам-9», а вот в России – не выше «сам-3» (имеется в виду, что одно семечко, брошенное в пахоту, давало от двух до девяти семечек урожая). Сейчас мало что в этом изменилось, потому приходится семь месяцев отапливать жилища и рабочие места, а вот урожай может и не удаться. Скот тоже не может долго пастись на пастбищах. Кроме того, в России нельзя рассчитывать вырастить земледельческие культуры больше, чем за 5 месяцев. Отсюда происходит одна важная черта русского характера: уметь быстро и сноровисто выполнять тяжёлую работу.

В таких условиях русская избаздорово выручает, потому что это уникальное строение укрывает от любой непогоды, холодного климата, да ещё позволяет кормиться великолепной едой и спасает скот от морозов и голода.

Изба ставится быстро, но стройматериалы следует готовить заранее. В противном случае жилище долго не простоит: его изъест жучок, разрушит плесень, погубит огонь. Потому следует подобрать древесину, обработать её, подогнать по параметрам и затем уж строить дом. Обычно основой избы становятся соснысо здоровой древесиной и корой. Нижняя часть ствола идёт на дом, а верхняя на банюи хозяйственные постройки.

Но перед этим брёвна подвергаются обработке. Издревле, стесав кору, их на несколько месяцев закладывали в яму с солёной водой. Потом перекладывали в другую яму с растопленной смолой. Либо обрабатывали на земле, поливая горячей смолой. Если высохшие брёвна, при постукивании обушком, звенели, они признавались годными. Их не брали ни жучок, ни плесень, ни огонь. При самой тщательной обработке дерево становилось наиболее надёжным материалом: прочным, «дышащим», стойким к воздействиям окружающей среды. Избы из лиственницы, построенные в XVIII в., как правило, стоят до сих пор.