Array Антология - Гендер и язык

Второе правило может быть объяснено принципом морфо-фонемической экономии (тенденция упрощения слов, имеющаяся во всех языках, например omnibus – bus, refrigerator – fridge и т. д.). Другими словами, по-видимому, мужской язык сохраняет исторически старые формы. Сепир полагает, что сокращенные женские формы символизируют низкий статус женщины: мужские же полные формы ассоциируются с этикетом и официальностью. Это занятный случай связывания мужской речи с консерватизмом и чистотой языка – характеристиками, которые обычно ассоциируются с женским языком (подробнее об этом в главах 4 и 8).

Среди коасати (Koasati), индейского племени маскоги в Луизиане, определенные формы глагола варьируют в зависимости от пола говорящего [Haas 1944]. Например, там где женские формы имеют в конце слова назализованный гласный, мужские оканчиваются на – s. Приведем примеры:

Там где в женской форме наблюдается нисходящий тон с ударением на конечном слоге и слово оканчивается на краткий гласный, за которым следует [1], в мужской форме отмечается восходящий тон, а [1] заменяется на [s].

В этой общности женский язык является консервативным и представляет собой более раннюю стадию развития языка. В 1944 г. Хаас выявил, что только пожилые женщины придерживаются этих правил; молодые же пользуются мужскими формами в речи. Женские формы языка, вероятно, постепенно устаревают.

О половых различиях в лексике нередко сообщали первые антропологи. Здесь мы рассмотрим два примера, а еще два будут представлены в следующем разделе (3.3).

В большинстве языков система местоимений маркирует отличия по полу в третьем лице (он / она – he /she), но различие по полу говорящего менее типично для первого и второго лица. В японском языке признак пола отображается во всех трех лицах местоимений [Bodine 1975а]. Существует форма первого лица watakushi, которая может использоваться как мужчиной, так и женщиной, но мужчины более склонны к употреблению Ьоки, а женщины atashi (сокращенная форма от watakushi). В японском языке есть два местоимения второго лица: anata, которая может относиться к адресатам как мужского, так и женского пола, и kimi — форма, применяемая исключительно мужчинами при обращении к мужчинам или женщинам равного или более низкого социального статуса.

В исследовании жителей острова Тробрианд (Trobriand) Малиновский (1929; цит. по [Yaguello 1978]) установил, что их терминология родства организована на основе двух критериев:

1. одинаковый / разный пол;

2. старше / моложе.

Это означает, что слово для выражения понятия «сестра», например, будет варьировать в зависимости от пола говорящего и в соответствии с тем, младше или старше говорящий своего брата или сестры. Таблица 3.1 показывает функционирование системы родства на примере понятий «сестра, брат, невестка, зять».

Таблица 3.1

Понятия «сестра, брат, невестка, зять» в языке жителей острова Тробрианд (по данным [Yaguello 1978, 27])

У тробрианцев существует три понятия вместо нашего одного для определения «сестры» – luguta, tuwagu, bwadagu. И наоборот, они не проводят различий ни между сестрой мужчины и братом женщины (оба относятся к luguta ), ни между братом мужчины и сестрой женщины, если возрастные характеристики в обоих случаях одинаковы (tuwagu или bwadagu).

Мы можем увидеть, почему в прошлом ученые заблуждались, говоря о женском и мужском языках. В частности, английский и другие европейские языки различают родственников исходя из пола лица, о котором говорят;тробриандский же язык, как и языки чикито и яна и многие другие, исходят непосредственно из пола говорящего.Это означает, что жители острова Тробрианд наделяют разными именами тех родственников, кого мы рассматриваем как «одинаковых», но только одним именем тех, кто воспринимается нами как «разные».

Очевидно, что ни один из приведенных примеров не дает оснований говорить об отдельных языках женщин и мужчин. Исследователи ошибочно описывали явления, с которыми они столкнулись, как самостоятельные женский и мужской языки в результате собственной лингвистической наивности и склонности к преувеличению. При формулировании гипотезы о происхождении половых различий в языке они (исследователи) неосознанно попадали под влияние собственных априорных представлений о поляризованности различий между полами. Антропологи выдвигают два основных объяснения: табуи контакт с носителями других языков.

Табу функционирует во всех обществах, предписывая определенные каноны поведения, в том числе и языкового. В британском обществе сегодня разговоры об экскреции (выведении из организма отходов жизнедеятельности) или сексуальной сфере в большинстве контекстов являются запретными. В так называемых «примитивных» обществах то, что разрешено или запрещено, подвергается строгому социальному контролю. Табу является частью структуры, поддерживающей общественный порядок. Кэролайн Хэмфри в статье о женщинах и табу представляет интересные примеры запретов и рассказывает об их воздействии на язык [Humphrey 1978]. Она исследовала, что именно рассматривается как неправильное и нетипичное поведение у женщин Монголии. Большинство языковых табу Монголии связано с именем. Монголы избегают произносить имена умерших, названия хищных животных и определенных гор и рек, полагая, что они населены духами. В частности, женщинам полностью запрещается называть по имени старших братьев своего мужа, отца, братьев мужа и дедушки. Такое табу распространяется не только на имена родственников мужского пола по линии мужа, но также и на любое слово или слог, похожее или созвучное запрещенному имени. Например, если имя Shar табуировано, то женщины не должны произносить ни имя, ни слово shar (желтый) и должны заменить его словом angir , означающим утку с желтым оперением. Если табу наложено на имя Xarzuu (производное от хагах – смотреть ), то женщина также должна избегать слово хаг ( черный) и использовать вместо него bargaan, что означает «темноватый; мрачный». Поэтому нет ничего удивительного в том, что в ранних работах говорилось о «женском языке» монголов. Однако такие табу прежде всего отражались в лексике; другие же аспекты языка не затрагивались. Более того, каждая женщина, находящаяся под влиянием табу, столкнется с разными языковыми проблемами, зависящими от употребления имен родственников по мужу. Хотя это и может сказаться на особенностях женского лексикона, табу как социальная сила едва ли является обоснованным объяснением других различий между полами, возникающих в языке.