Анатолий Демин - Древнерусская литература как литература. О манерах повествования и изображения

В летописи есть, пожалуй, еще одно косвенное свидетельство уважения летописца-мыслителя к «премудрости»: летописец не повторял цитат из Библии, один раз где-нибудь им приведенных; на этот счет летопись, видимо, была хорошо отредактирована; исключение же составляет лишь цитата именно о премудрости из Притч Соломона, гл. 8, стих 17 35: «ищущеи же мене обрящутъ благодать» («Острожская библия». Л. 32). Эту цитату летописец повторил (с вариациями) трижды: дважды под 955 г. («ищющи бо премудрости обрящють … ищющи мене обрящють мя» – 62) и в третий раз – под 1037 г. («ищющи мене обрящють» – 152). Нельзя объяснить повтор цитаты возможным редакторским недосмотром при объединении разных летописных сводов, так как во всех трех случаях цитата была вставлена одним и тем же летописцем при составлении «Начального свода» 36. Значит, летописец, пускаясь в рассуждения, придавая «премудрости» особое значение.

В заключение остается посетовать на то, что история ранних древнерусских писателей-мыслителей еще не написана, и оттого степень литературности их творчества остается недооцененной.

Анализу семантики литературных средств летописного повествования очень помогает верный и точный перевод древнерусского текста. Проблема перевода летописи уводит нас в отдельную, особую и малоисследованную научную область. В виде опыта помещаем разбор перевода двух рассказов летописи, связанных с библейской тематикой и на этот счет уже охарактеризованных в начале нашей работы.

[После того, как] Сим, Хам и Иафет разделили [между собой всю] землю, – [потому] и бросали жребий, – [то они поклялись, чтобы] никому [из них] не переходить во владения [остальных] братьев, и [так они и] жили – каждый в своей части [земли]. А язык [у людей во всех частях земли] был один [и тот же]. И когда умножились люди на земле, то [они] вздумали соорудить столп [аж] до неба – во времена Нектана и Фалека. И [все люди] скопились на [одном] месте, на поле [называемом] Сеннаар, [чтобы] сооружать столп до неба, а около него [и] город Вавилон. И сооружали [они] столп больше 40 лет, да [так и] остался [он] недоделанным. И [тут] сошел [с неба] господь Бог, [чтобы] увидеть город и столп. И [тогда] сказал господь Бог: «Вот [что нехорошо] – народ [только] один и язык [у него] один [и тот же]». И намешал господь Бог [разные] языки, то есть разделил [человечество] на 72 [народа, разных по] языку и рассеял [их] по всей земле. После размешения же народов [по земле] Бог повелел мощным ветром разрушить столп. Но [до сих пор] остаются его [развалины где-то] между Ассирией и Вавилоном и составляют в высоту и в ширину, [если мерить в] локтях, [по] 5433 локтя. Многие годы сохраняемы [людьми эти] оставшиеся [развалины столпа]. После же разрушения столпа и разделения [человечества на отдельные] народы сыновья Сима взяли [себе] восточные страны, сыновья Хама – южные страны, а сыновья Иафета взяли [себе] западные и северные страны. А от [какого-то из] тех 72 народов произошел славянский народ, – [например, произошедшие] от потомков Иафета [так] называемые норики, которые являются славянами.

Мы учитываем предыдущие научные переводы текста «Повести временных лет», включая данный рассказ 37. Но при этом мы стараемся сделать перевод максимально понятным для современного читателя (да и для самих себя), отчего приходится внимательно следить за фразеологией летописного рассказа. Наш перевод фактически является пояснением-пересказом-переложением древнерусского текста на основе подстрочника.

Первый вид затруднений при переводе: одно и то же слово в разных местах летописи нередко употреблялось летописцем в разных значениях и с разными оттенками. Поэтому мы выбираем значение или оттенок многозначного слова в зависимости от конкретного контекста.

Прежде всего это касается союза «и», частицы «же» и предлога «за». Союз «и» нами переводится, кроме своего основного значения, и как «а», и как «но», «то», а однажды даже и как «то есть». Частица «же» может иногда переводиться как союз «а», а нередко и совсем быть опускаемой, когда «же» обозначало новую фразу и больше ничего. Предлог «за» в словосочетании «за 40 лет» мог иметь два значения: или «в течение», либо «более, дольше» 38. Контекст рассказа побуждает выбрать второй вариант – «строили столп более 40 лет».

Два существительных нуждаются в семантическом осмыслении – «языкъ» и «родъ». В летописи, по нашим наблюдениям, слово «языкъ» сначала обозначало «народ, говорящий на одном и том же языке», а затем – просто «народ» или просто «язык, на котором говорят»; слово же «родъ» в начале летописи обычно обозначало «разветвленное семейство или потомство от одного прародителя», а потом – «народ, население, сообщество с неким общим для них этническим, вероисповедным или иным качеством» (род славянский, род русский, род христианский и пр.). В рассказе о вавилонском столпе отразилось, пожалуй, более позднее словоупотребление: «родъ» – народ, «языкъ» – народ или разговорный язык.

Два многозначных прилагательных тоже нуждаются в осмыслении соответственно контексту – «единый» и «великий». В данном случае прилагательное «единъ» означало «один» или «один и тот же», и в этом значении оно употреблялось в летописи неоднократно (ср.: «верують … въ едино крещенье, въ едину веру, законъ имамъ единъ» – 16; «быша человеци мнози и единогласни» – 91, под 986 г.; «вы есте братья единого отца и матере» – 161, под 1054 г. и мн. др.). Прилагательное же «великий» в словосочетании «ветеръ великий» явно обозначало «сильный» или даже «мощный».

Наконец, глагол «преступати» («преступити») требует пояснения. Обычно в летописи он имел переносный смысл и означал: «нарушать что-то» или «отступить от чего-то» (например, нарушать договор, клятву, заповедь или отступить от правил; «не преступати предела братня» тоже означало «не нарушать границы с братом» – 161, под 1054 г.). Но в сочетании с предлогом «въ» глагол «преступати» сохранял пространственный оттенок «переходить куда-то» («ни Отецъ бо въ Сынъ ли въ Духъ преступаеть, ни Сынъ во Отца и в Духа и ни Духъ въ Сынъ ли во Отець» – 112, под 988 г.; ср.: «въ инъ законъ ступить … в нашю веру ступит» – 106, под 987 г.).

Второй вид затруднений при переводе летописного рассказа о вавилонском столпе касается в общем понятных сейчас однозначных древнерусских слов и словосочетаний, которые тем не менее не совсем подходят для перевода в той же словесной форме, и поэтому для ясности смысла их лучше заменять другими, чаще всего синонимичными словами. Это преимущественно глаголы: «метати жребий» – переводим как «бросать жребий»; «помыслити» – «задумать»; «создати» – «построить»; «свершити» – «закончить»; «снити» – «сойти»; «видети» – «увидеть»; «не свершенъ быти» – «остаться недостроенным»; «быти от кого-то» – «произойти от кого-то»; «прияти» – «взять».