Ильгам Рагимов - Философия преступления и наказания

Исходя из этого, преступность следует рассматривать как систему, ибо, как отмечает В.Г. Афанасьев, «слов нет, всякое целое есть система» [52] Афанасьев В.Г. Проблема целостности в философии и биологии. М., 1964. С. 8–10. , потому что совокупность преступлений, взаимодействие которых обусловливает наличие новых интегративных качеств, не свойственных образующим, есть система. Преступность обладает также определенной структурой.

Признаком преступности как целого образования является обязательное наличие общей структуры, объединяющей отдельные преступления как части и накладывающей на них свой отпечаток.

Под структурой В.И. Свидерский понимает «принцип, способ, закон связи элементов целого, систему отношений элементов в рамках данного целого» [53] Свидерский В.И. Некоторые особенности развития в объективном мире. Л., 1964. С. 135. . Структура преступности характеризует внутреннюю форму ее организации. В самой этой структуре отдельные преступления входят в другое целое по различным своим признакам. Так, например, образовываются группы преступлений несовершеннолетних, особо тяжких преступлений, экономический блок и т. д.

Преступность изменчива, нестабильна. Уровень устойчивости преступности зависит от природы, характера, свойств, динамики отдельных преступлений. Поэтому можно утверждать, что отдельные преступления, то есть части, первичны по отношению к преступности (целому), но вторичны по отношению к старым преступлениям. Это относится к тем деяниям, которые позднее получили статус преступных. Д.А. Керимов утверждает, что «именно целое составляет тот фундамент, на котором существуют, функционируют и развиваются части. Поэтому, какое бы значение ни имели части в составе целого, они в конечном счете носят подчиненный характер по отношению к целому» [54] Керимов Д.А. Указ. соч. С. 219. .

Но ведь за счет частей, то есть отдельных преступлений, целое – преступность – и существует, меняется. Ведь только путем учета и тщательного анализа конкретных преступлений можно углубить познание сущности преступности, обнаружить новые и конкретизировать известные закономерности ее развития. Это вовсе не умаляет значения целого, которое является объектом исследования общих причин преступности. Поэтому можно утверждать, что и отдельные преступления (части) и преступность в целом (целое) являются самостоятельным объектом научного исследования. К. Фишер отмечает: «Целое есть самостоятельное, а части суть лишь момент этого единства; однако в такой же мере и они обладают самостоятельностью, а рефлективное единство есть лишь момент» [55] Фишер К. Гегель: его жизнь, сомнения и учения. М.; Л., 1933. С. 390. .

Признание преступности в качестве социального явления неизбежно ведет к признанию ее обусловленности специфическими социальными причинами. Иначе говоря, если преступность, в отличие от отдельного преступления, не есть акт «свободной воли», то, следовательно, ее существование вызывается также какими-то стабильными, не зависимыми от воли людей, действующими силами или причинами.

Преступность слагается из деяний, совершенных людьми в обществе и против интересов общества. Любое социальное изменение, каким бы незначительным оно ни казалось, прямо или косвенно оказывает влияние на уровень и динамику преступности. Однако это нельзя связывать с причинами преступности, поскольку эти изменения, а также существующие вообще социальные условия оказывают влияние на преступность через индивидуумов, воздействуя отрицательно на их поведение.

Социология и криминология неоднократно возвращались к поиску факторов, влияющих на состояние, уровень, структуру, динамику различных проявлений преступности и негативных дефиниций в целом. Обнаружилось огромное множество таких факторов: экономических, политических, демографических, даже космических. Спрашивается, на кого они влияют? На личность, индивидуума или же на преступность как статистическую совокупность отдельных преступлений? Что мы должны исследовать в таком случае: влияние этих факторов на человека или же на преступность, которая невозможна без отдельных преступлений? Когда мы пытаемся ответить на вопрос о причинах преступности, то начинаем искать ответ в индивидууме, который совершил преступление как субъект деяния, и вопрос о причинах преступности отступает на второй план. Поэтому следует согласиться с Г Манхейном, который полагал, что «настало время вообще отказаться от поисков причин преступности» [56] Манхейн Г. Comparative Criminology. LQndon, 1965. Р. 208. и серьезно заняться исследованием механизма истоков поведения человека, преступного в частности.

Итак, исследовать феномен преступности только на философском уровне, в отрыве от правовой действительности, не представляется возможным, так как преступность – сложное, многоаспектное и, прежде всего, социально-правовое явление, с присущими ему собственными характеристиками и закономерностями развития. Представляется, что преступность и преступление – разные понятия, поэтому между ними знак равенства ставить нельзя.

Используя статистический метод познания, социология представляет объективный материал о качественных и количественных изменениях преступности. На основании этих материалов криминология должна изучать состояние, динамику, структуру преступности, то есть все то, что связано со статистикой преступности. Что же касается причин преступного поведения человека, то это проблема не криминологии, а других наук: философии, психологии, биологии, генетики, одним словом, всех тех наук, которые изучают сущность человека в широком смысле слова. В связи с этим представляется, что следует исследовать не причины преступности, а причины преступного поведения человека, а также условия и обстоятельства, способствующие совершению этого деяния.

Преступность – результат обобщения материала, то есть обработка статистического материала, но не с целью выяснения причин преступного поведения человека, а для практического и теоретического использования в борьбе с этим явлением. Вот почему нельзя говорить о «философии преступности». Следует использовать термин «социология преступности», поскольку преступность – это в то же время социально-правовое явление. Предмет как социологии, так и философии преступления в конечном счете замыкается на поведении человека вообще и преступном в частности.

Говоря о философии преступления, следует также признать, что существует социология и психология преступления. Преступление – социально-психологическое и философско-правовое понятие. Поэтому мы не можем согласиться с Э.А. Поздняковым в том, что понятие преступления «как определение должно носить юридический характер, и другим просто не может быть» [57] Поздняков Э.А. Философия преступления. С. 82. .