Дмитрий Краснянский - Комментарии к материалистическому пониманию истории

Человеческие общества – социальные особи, организмы – возникают, существуют, гибнут, возникают вновь и вновь гибнут, а иногда эволюционируют, проходя различные этапы. Этот процесс детерминируется внутренней сущностью социального, внешней средой, миллионами, в конце концов, случайных факторов самого разнообразнейшего рода, и он никуда не направлен. Он лишь поступательно осуществляется во времени – из прошлого в будущее. И, соответственно, социальный теоретик может лишь систематизировать типы и формы, возникающие в этом движении, и пытаться понять причины и механизмы их возникновения. Как только он выходит за рамки этого и начинает рассуждать о прогрессе, о светлом будущем, о логике, смысле и необходимости этого процесса, он тотчас оказывается за пределами науки, попадая в объятия спекулятивной философии.

Если общество – это материальная система, а именно эта позиция наиболее адекватна марксистской социальной теории, то теоретик должен максимально дистанцироваться от всех понятий, загруженных человеческим, ценностным видением социальной реальности, и изучать ее так же, как изучаются другие материальные системы органического и неорганического характера. Как и в случае с живыми организмами, он должен воспринимать общества как различные формы социальной жизни, применение к которым ценностных понятий крайне некорректно и опасно. Образно говоря, социальный теоретик должен себя чувствовать не посетителем реликвариума, а посетителем «социального зоопарка». Когда вы приходите в зоопарк, то неразумно воспринимать те или иные формы биологической жизни как добрые или злые, прогрессивные или консервативные, современные или отсталые. Здесь нет прогрессивного бегемота и реакционного крокодила, доброго ежа и злого волка, простоватого медведя и коварной лисицы. В эволюции живого нет ни смысла, ни воздаяния, ни прогресса, ни морального урока. Нет всего этого и в эволюции социального.

Биологи говорят, что за время существования жизни уже пять раз происходило массовое, тотальное вымирание видов, вызванное естественными, привходящими, фактически случайными для сущности живого факторами – например, падение метеорита. Пять раз эволюция фактически начиналась с нуля, поскольку перед несколькими выжившими видами простиралось поле, совершенно очищенное от других форм. Катастрофа, происшедшая 65 млн. лет назад, оказалась событием, позволившим в очередной раз периферийным, «подпольным» видам захватить Землю. Одним из потомков этих видов является человечество. Подобные катастрофы будут и в будущем. Идея прогресса здесь неуместна.

Не существует плохих и хороших, прогрессивных и реакционных обществ. Все общества должны восприниматься социальной теорией по ту сторону добра и зла. Теория может лишь констатировать эффективность или неэффективность той или иной формы социальной жизни. А степень эффективности выражается в способности выжить и экспансировать в наличных условия. В этом отношении можно утверждать, что этот основной закон живого справедлив в качестве такового и для социального. Это очень печальная истина для человеческого разума. Мы видим, что целесообразность выживания вида в природе довольно часто обеспечивается за счет интересов индивида. Когда самка богомола пожирает во время спаривания самца, то это ужасно для самца, но для вида – неплохая стратегия выживания. То же и в человеческой истории. Здесь «благо» социального организма по большей части обеспечивается «пожиранием» индивидов. И можно лишь надеяться, что естественное действие объективных законов социального однажды породит форму, в которой благо целого окажется в гармонии с благом индивидов. Но такая надежда всецело принадлежит области человеческих упований 68, а значит, она оказывается вне сферы науки.

Если общество – это материальная система, то и изучать ее необходимо как материальную систему. Это означает, что теория общества должна быть максимально очищена от понятий ценностного, человеческого содержания. Социальная теория должна возвыситься над субъективным восприятием человечеством самого себя. Это возможно. Примером такого возвышения может быть психотерапия – дисциплина, возникшая в XX столетии. Здесь все, что человек может рассказать о себе, воспринимается лишь как феномен, как «хорошо обоснованная иллюзия», которая должна быть проанализирована в объективных понятиях науки. Текст, возникающий в результате такого анализа, отличается от текста самого анализируемого так же, как картинка на экране монитора компьютера отличается от программы, ее создающей.

В свете этих рационально оправданных и необходимых требований к современной социальной теории, ученые, пользующиеся понятием «прогресс» и прочей субъективной рухлядью, могут спокойно отдыхать на своей «протонаучной лавочке» и больше не засорять эфир науки своими «троглодитскими» шумами.

Если прогресс существует, если все ступени исторического развития заранее предопределены и однозначно ведут лишь в одном, благом направлении, то это очень удивительное обстоятельство. На его основании идеалисты и теисты правомерно делают однозначный вывод о существовании Мирового Разума. Странно, что марксисты, являясь материалистами, постулируют это обстоятельство и совершенно не делают тех выводов, которые из него вытекают. Почему они радостно указывают на признаки прогресса и не задумываются при этом, с чего бы это мироздание так славно благоприятствует человеку? Оптимистическое видение будущего чаще всего свойственно юным. Видно, мы имеем дело с очень «юной» научной мыслью.

К. Маркс и Ф. Энгельс были детьми своего века и в этом отношении они отдали должное всем антинаучным «шалостям», что разрешались ученым в то время. Они выстроили концепцию истории, которая насквозь пронизана провиденциализмом. И в этом отношении вся комбинация чередования их общественно-экономических формаций есть не больше, чем дань предрассудкам науки и общества XIX века.

Более того, вся их концепция истории слишком сильно отдает всё тем же христианским мифом, что тысячелетия вдалбливался в умы европейцев, и что поныне существует в культуре как одна из важнейших архетипических форм.

В самом деле, в христианском мифе мы находим рассказ об изначальном, невинном состоянии человечества, затем следует пагубное грехопадение, преодоление этого грехопадения через Благую Весть, и постепенное возвышение к Царству Божьему на Земле. В этом есть сокровенный сакральный смысл человеческой истории. Каждое событие этой истории может быть понято лишь через призму этого смысла.

То же и в марксизме. В начале мы обнаруживаем девственную чистоту первобытного коммунизма, эдакого царства альтруизма. Затем следует пагубное частнособственническое «грехопадение». Но оно не бессмысленно и не проклято навеки – оно необходимо, и марксисты долго и схоластично начинают рассуждать о прогрессивности и исторической оправданности той или иной формы пагубного классового общества. Затем, о долгожданное, закономерное чудо! – следует Благая Весть: буржуазия разложилась, пролетариат созрел, Маркс открыл подлинные законы общественного развития, которыми теперь можно воспользоваться на благо общества, и светлое будущее грядет! «Грех» частной собственности будет изжит и вновь возобладает коммунистическое общество, но уже лишенное тех досадных огрех, что были в эпоху первобытности.