Алексей Михальский - Психология конструирования будущего

Текущий рефлекторный ответ (функциональное состояние) становится сигналом для последующего ответа и подкрепляется им. При регулярных воздействиях вся цепочка ответовможет быть воспроизведена при предъявлении лишь одного из стимулов. Обратим внимание, что характеристикой сформированного динамического стереотипа является уменьшение временного промежутка между началом раздражения и ответной реакцией.

По сути дела, любой прогноз – это и есть динамический стереотип образа будущего, а дезадаптация – невозможность реализации динамического стереотипа, что гениально предвидел И. П. Павлов на уровне физиологии ВНД, задолго до появления терминов «когнитивный диссонанс» и «фрустрация». Как пишет Павлов далее: «Здесь – чувство трудности и легкости, бодрости и усталости, удовлетворенности и огорчения, радости, торжества и отчаяния и т. д. …часто тяжелые чувства при изменении обычного образа жизни, при прекращении привычных занятий, при потере близких людей, не говоря уже об умственных кризисах, имеют свое физиологическое основание в значительной степени именно в изменении, в нарушении старого динамического стереотипа и в трудности установки нового» [293].

Изучение механизмов конструирования будущего на нейрофизиологическом уровне были продолжены замечательными учеными начиная с первой трети и середины ХХ века, среди которых: П. К. Анохин, Е. В. Соколов, Н. А. Бернштейн, К. Прибрам, И. М. Фейгенберг и многие другие.

Н. А. Бернштейн пишет: «Близкая к одинаковости легкость и точность выполнения всех вариантов ( привычных движений – А.М .) свидетельствует о том, что все эти варианты определяются в конечном счете одной и той же верховной руководящей энграммой, по отношению к которой энграммы размера и положения занимают подчиненное место. Те энграммы, которые определяют далее мышечную структуру каждого из конкретных вариантов, лежат, очевидно, еще ниже… Отсюда приходится сделать вывод, что верховная энграмма, которую можно было бы назвать „энграммой данного топологического класса“, уже чрезвычайно структурно далека (а потому, вероятно, и локализационно далека) от какого бы то ни было сродства с мышечно-суставными схемами: она целиком геометрична, представляет собой очень абстрагированный моторный образ пространства (курсив мой – А.М.). Это заставляет думать, пока еще в порядке гипотезы, но очень настойчиво напрашивающейся, что область локализации этих верховных моторных энграмм обладает и сама топологической упорядоченностью по типу внешного пространства или моторного поля (во всяком случае – отнюдь не по типу мышечно-суставного аппарата)», и далее – «проекция самого внешнего пространства в том виде, в каком оно моторно дано субъекту. Эта проекция, по всему предыдущему, должна быть конгруэнтной с внешним пространством, но конгруэнтной только топологически, а совсем не метрически» [41].

В целом идея Бернштейна оказалась совершенно верной – в коре кодируются свойства внешней среды, необходимые для совершения операций. Так, Н. А. Бернштейн предполагает наличие «свернутого» образа пространства в психике, а также и наличие модели ближайшего будущего, которое связывает собственно моторику и репрезентируемый образ пространства – вот гипотетические составляющие поведенческого акта.

Поведенческий акт, призванный решить ту или иную определенную задачу, и выстраивающий при этом «модель потребного будущего» рассматривается Бернштейном (1896—1966). «…задача действия есть закодированное так или иначе в мозгу отображение или модель потребного будущего», пишет Бернтшейн [41]. Используются термины «экстраполяция» («на некоторый отрезок времени вперед»), «заглядывание вперед». Экстраполяция (как вероятностное прогнозирование) идет рука об руку с интерполяцией (текущим программированием хода действия), по Бернштейну. Соответственно, оба процесса по принципу обратной связи корректируются между собой («рефлекторное кольцо», 1934), обеспечивая адекватность поведения живого организма изменениям в среде.

Работы Н. А. Бернштейна во многом изменили рассмотрение поведения как «реактивного» (суммы реакций на внешние сигналы), на «активное», где поведенческий акт рассматривается заранее спрогнозированным, заложенным в модели потребного будущего. Здесь, однако, возникает некоторая методологическая проблема: что принимать в качестве единицы анализа поведения, где провести границы поведенческого акта? Что это – микродвижение, познотоническая реакция, или определенный поступок в какой-либо конкретной ситуации, или же вся жизнь человека в целом, как законченное художественное произведение, которое невозможно оценить во всей полноте до тех пор, пока не подведена финальная черта? Вопрос пока что, пожалуй, не имеет ответа…

В 1948 году американский социолог Р. Мертон предлагает термин «self-fullfilling prophecy» в одноименной статье, опубликованной в журнале «Antioch Review» [629]. «Самоисполняющееся пророчество – ложное определение ситуации, вызывающее новое поведение, которое превращает первоначальное ложное представление в реальность», пишет Мертон. Психолог Р. Розенталь развивает термин Мертона и предлагает понятие «эффект Пигмалиона» – ожидание личностью пророчества уже само по себе является фактором регуляции поведения «под пророчество» – как характер действий субъекта, так и реакцию окружающих. Доказанные множеством экспериментов, эффекты самореализующегося пророчества часто описываются и в литературе. Ф. М. Достоевский, например, почти за 100 лет до открытия ученых в романе «Идиот» описывает, как Аглая Епанчина обращается к князю Мышкину: «…Разбейте по крайней мере китайскую вазу в гостиной!..», – на что он отвечает: «Напротив, постараюсь сесть как можно дальше: спасибо, что предупреждаете». Позже на званом ужине в доме Епанчиных он все же разбивает эту вазу, поражаясь сбывшемуся пророчеству. Понятие самореализующегося пророчества констатирует интерактивный характер процесса конструирования будущего.

Понимание целесообразных актов поведения, понятие результата действия, получило развитие, начиная с предложенной учеником В. М. Бехтерева и И. П. Павлова, П. К. Анохиным (1898—1974) теорией функциональной системы. Функциональная система – центрально-периферическое образование, обеспечивающее достижение приспособительного эффекта при помощи саморегуляции. Процесс сличения обратной афферентации с намерением или целью действия происходит с помощью механизма, называемого акцептором результата действия(термин предложен в 1955 г.). Вводя данный механизм, П. К. Анохин предугадал его роль как самого существенного из механизмов предвосхищения. Акцептор результата действия, по Анохину, действует на основе механизма афферентного синтеза и опережает ход событий, предвосхищает афферентные свойства результата, который может быть получен (афферентный синтез по Анохину, – синтез материала, запечатленного в памяти, мотивации, информации о среде и пускового стимула с целью принятия решения). В ходе афферентного синтеза происходит актуализация тех систем, деятельность которых ранее приводила к удовлетворению данной потребности, при этом, информация сличается с информацией об окружающей среде, что помогает достигнуть результата, требуемого именно в данной обстановке.