Сергей Чухлеб - Цивилизационные парадигмы российской истории

Итак, зрелое капиталистическое общество второй половины XX века («общество всеобщего благоденствия», социальное государство) с окончательно устоявшейся классовой структурой есть плод усилий не только буржуазии, но и пролетариата. В этом отношении он также не заинтересован в разрушении его, как и буржуазия. Все конфликты между пролетариатом и буржуазией есть борьба за перераспределение власти и доходов.

Таким образом, марксизм есть идеология, созданная и поддерживаемая антибуржуазно настроенной интеллигенцией, и временно воспринятая становящимся пролетариатом. [14] Весьма характерно, что наиболее передовой отряд пролетариата – английские рабочие так никогда и не восприняли марксизм. Здесь вопрос о революции никогда не ставился, при всей интенсивности классовых битв. Завершение институционального становления пролетариата как полноправного элемента капиталистического общества означает отказ его от данной революционной идеологии. Это не относится к обществам догоняющей модернизации, в которых экономическая борьба пролетариата часто наталкивается на противодействие политического деспотизма, что неизбежно канализирует энергию пролетариата в политическое русло.

Элементы разложения аграрного общества. Под ними мы подразумеваем мелких собственников, не охваченных капиталистическими отношениями сфер общества, и люмпен-пролетариат. Марксисты всегда признавали наличие этих элементов в социалистическом движении и всегда преуменьшали их реальный вес и роль. В различные моменты времени их удельный вес менялся, но всегда был достаточно значительным.

При переходе от аграрного к индустриальному обществу наблюдается тенденция к радикализации мелких собственников, поскольку процесс ассимиляции их капитализмом весьма болезненен. Их массовое разорение поставляет всё новые ряды для люмпен-пролетариата, который также в это время становится весьма многочисленным и беспокойным. В результате эти слои оказываются неисчерпаемым источником, как для коммунизма, так и для фашизма.

Соответственно, завершившийся процесс модернизации ассимилировал эти слои или, по крайней мере, создал механизмы их адаптации. Это другая причина спада социалистического движения.

Как мы уже отмечали, модернизация и становление капитализма в обществах периферии имели внешне-принудительный характер. Иными словами, модернизация и капитализм не были итогом естественного внутреннего развития, но были спровоцированы различными внешними факторами, а именно 1. вовлечение национального хозяйства в международный рынок; 2. военно-политическое давление со стороны капиталистических стран; 3. потребность выжить в мире, где доминируют эти страны; 4. экспорт идей, людей, структур, потребностей.

Соответственно, капитализм здесь оказывается незрелым, он не имеет всеобщего распространения, а существует как инородно-инкорпорированное тело, в результате чего он оказывается либо компрадорским, либо же искусственным инструментом в руках местных архаических элит. В итоге, привнесенный извне капитализм оказывается не в силах переработать всю массу местной архаики, он не только не решает проблемы разлагающегося аграрного общества, но и значительно усугубляет их. При этом как включение чужеродное и новое, он концентрирует на себе общественное внимание и выступает в мифах массового сознания как главный источник всех социальных бед. В этой ситуации социалистическая идеология (также, кстати, импортированная извне) может выступить как фактор, оформляющий и канализирующий всеобщее недовольство. Отсюда многочисленные теории местных интеллектуалов о возможности избежать капитализма посредством прыжка через него прямо в лоно будущей сверхсовременной социалистической цивилизации, о крестьянстве, как движущей силы социалистической революции.

Более того, весьма характерным является то, что социализм привился в обществах, имеющих древнюю политарную традицию, и как неоднократно было замечено, здесь он оказывался идеологией, освящающей иллюзию осуществления модернизации политарными методами, методами тотального государства.

Таким образом, социализм на периферии был идеологией, иллюзорно выражающей все трудности и противоречия разлагающегося аграрного общества. Соответственно, и социалистические революции здесь не были движением к некоему обществу будущего, а оказывались одной из форм «социального взрыва» с последующими попытками преодолеть его посредством создания индустрополитаризма. Ниже, в разделе, посвященному русской истории, мы рассмотрим эти процессы более детально. Здесь же в итоге отметим, что в отличие от Запада потенциал социалистической идеологии в обществах периферии отнюдь не исчерпан. На данный момент эта идея дискредитирована катастрофическим крахом уже созданных так называемых социалистических государств. Но по прошествии некоторого времени коммунистическая идеология может вновь оказаться привлекательной, поскольку еще множество стран находятся лишь на пути к индустриальному обществу. Если кого-то подобная перспектива может воодушевить и наполнить энтузиазмом, то мы можем искренне пожелать ему оказаться подданным страны «победившего социализма». [15] Наша ирония тщетна, поскольку в случае исполнения этого пожелания маловероятно чтобы коммунист, оказавшись в обществе всеобщего дефицита, тотального насилия власти над умом и телом человека, всеобщего угодничества и лицемерия, хлопнул себя по лбу и воскликнул «Ведь предупреждали меня умные люди!». Нет, эта публика непробиваема! Ситуация воспроизводилась бесконечное множество раз, и всегда коммунист, оказавшийся в застенках коммунистической тайной полиции, сетовал не на безумие своих идей, а на то, что буржуазные агенты снова проникли в ряды и извратили великое движение.

Подводя итог нашему социальному анализу социалистического движения, мы, отчасти резюмируя, а, отчасти, дополняя, хотели бы отметить следующее. Индустриальное общество и капитализм порождают три мощнейшие силы массы, интеллигенция, «современное» государство.

Массы. Индустриальное общество создает объективные условия для мощнейшего «демографического взрыва» урбанизация, гигантское товарное производство, поставляющее средства для существования масс, улучшение условий жизни, востребованность масс индустриальным производством. Если капиталистическое общество развито и стабильно, то массы оказываются здесь институализированным элементом данного социального порядка. Но неразвитость или кризисное состояние капитализма резко ухудшают положение масс и в итоге революционизируют их. В этом состоянии массы оказываются крайне восприимчивы к тоталитарным идеологиям типа социализма, фашизма или религиозного фундаментализма. Эта восприимчивость оказывается тем большей, поскольку тот же капитализм создает предпосылки всеобщего образования – массы оказываются способными воспринять и реализовать абстрактные идеи радикальных идеологий.