Герман Горра - Тайнослов. (Tainoslov)

Вспомним последовательность фаз построения сети:

• Паук выбирает участок для строительства и формирует несущую плоскость сети – это первичные радиальные линии, которые ему удалось проложить исходя из условий окружающего ландшафта, и скрепить все в одной точке, которая и будет центром. Иными словами, исходное пространство условий определено, и битность шифра зафиксирована.

• В продолжение фазы движения от центра паук только изучает поле работ – выясняет необходимые ему характеристики сети, собирает всю возможную информацию о несущей плоскости. В терминах криптосистемы с открытым ключом, формируется секретный ключ шифра (т.н. «private key»).

• В продолжение фазы движения к центру паук превращает свою сеть в невидимую для других. Он шифрует собранную информацию, делающую сеть доступной для владельца, транслируя ее в расплывчатое нагромождение фрагментов, – открытый ключ шифра (т.н. «public key»), неразборчивый для мух и других субъектов, не обладающих секретным ключом.

Нельзя считать сеть ограниченной только собственной плоскостью. Мухи осведомлены о существовании угрозы, и чтобы спрятать от них паутину требуется нечто, сбивающее их с курса издалека. Очевидно, эффект криптошифра простирается с плоскости также в другие измерения с затуханием. В этом случае, криптосистему сети можно видеть как анизотропное подпространство с неопределенной размерностью. Подпространство выделяется вихреобразно в момент готовности несущей плоскости, и фактически уже является западней, готовой схлопнуться из-за неустойчивости, так как изначально пусто. Паук помещает себя в центр и на ощупь находит выход на его поверхность (фаза движения к краям сети). Это самый критичный этап построения: если паук не найдет выхода, то яма, вырытая им между измерениями, бесполезна – не потому ли мы наблюдаем незаконченные сети без хозяина. Глубина шифрования, она же размерность подпространства, ограничена исключительно личными амбициями паука, что обеспечивает закон выживания сильнейшего. С другой стороны, если он один раз нащупает верный путь наружу, то будет владеть единственной полной информацией о строении данного подпространства, – этот информационный заряд в виде пути, отмеченного нитью, и станет опорным каркасом, который не даст подпространству схлопнуться и вернуться в неизвестность, из которой его вызвал гений строителя. Двигаясь обратно к центру, паук транслирует аккумулированные знания о подпространстве в архитектуру, – бессмысленную для непосвященных, отчего кажется прозрачной. Одновременно с этим уничтожается путеводная нить, однако то, что на ее месте немедленно монтируется новая, означает, что истинная информация сохраняется, но скрыта за сонмом ложных сигналов. Индивидуальные особенности, как сети, так и владельца, суть параметры оператора трансляции, превращающего свободу мух в иллюзию, критерий оптимальности его – добыча.

Является ли эффект криптошифра свидетельством реального искривления окружающего пространства, или это простой обман зрения, подвержены которому исключительно мухи? Если это оружие психического воздействия, то существуют ли пауки, обладающие алгоритмом шифрования достаточно сильным, чтобы затуманить сознание не только мух? Возможно ли внешнему наблюдателю воспользоваться ключом путеводной нити, чтобы разгадать внутреннее устройство подпространства, а значит и проникнуть внутрь? Является ли найденный путь наружу единственно верным, или топология сети подразумевает возможность других точек входа и выхода? Понятие лабиринта позволяет предположить силовую структуру, отвечающую на эти и другие вопросы.

невидимо человеческому глазу. Люди, полагающие это просто утомительной работой, обычно введены в заблуждение, как правило, к их собственному разочарованию. Одно только число параметров, вовлеченных в вычисление одной единственной точки каждого и любого пересечения, поставило бы в тупик рядового математика. При условии, что число соединений достигает сотен, и все они должны быть спланированы в полном и совершенном созвучии, обеспечивающем надлежащую тектонику сети, антропоцентричный взгляд на пауков, как носителей низшего интеллекта, становится сомнительным.

Этот разряд человеческого высокомерия основан на чисто ребячливом предположении, что «размер делает содержание». Что такое предположение предпочитает упускать из виду, это то, что этот вид пережил несколько Ледниковых Периодов, мириады поколений каждого возможного живого порождения на Земле – включая динозавров, приматов, и т. д. И не просто несколько, но все. Homo Sapiens – фантик от леденца, захваченный случайным порывом ветра только чтобы быть помещенным под изучающий взгляд фасеточных глаз многомиллиардолетнего опыта инженерии засадной охоты.

Мир был прост – мир был материален, все сводилось к массе. Таким он и остался: неуклонная машина бытия жует будущее и выплевывает прошлое – окаменевающий экскремент. Как скорость поедания семечек, саморегулирующийся процесс: нельзя съесть быстрее, чем чистишь следующую, – только движение, работа преобразует будущее (сырье) в факт (прошлое), как организм перерабатывает пищу в длительность жизни, время, которое расходует. Как молния фиксирует изменения в текущем потоке времени с причинно-следственной целостностью, миг есть амальгама знания имеющегося прошлого с еще неопределенным битом из входящего потока будущего, который не содержится в существующем знании. Так каждый следующий миг застает человека в незнании его, поэтому предусматривать – неверно, т. к. это предположение из незнания; в прошлое путешествовать можно, а в будущее – только своим ходом: нельзя узнать еще не названные имена; насколько кто-то может, настолько он видит в будущее.

Возможности разбросаны вокруг нас, наследуя друг друга: воспользовавшись одной, мир слегка изменяется, открывая новый набор возможностей, доселе невидимых.

Рис.1

Возможности доступные непосредственно образуют горизонт. Горизонты разного уровня потенциалов выглядят подобно физической карте местности.

Рис.2