Александр Ивин - Из тени в свет перелетая… Очерки современной социальной философии
- Название:Из тени в свет перелетая… Очерки современной социальной философии
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Прогресс-Традиция
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-89826-446-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Ивин - Из тени в свет перелетая… Очерки современной социальной философии краткое содержание
Книга рассчитана на философов, историков, социологов, правоведов и др. Написанная простым и ясным языком, она доступна также для широкого читателя.
Из тени в свет перелетая… Очерки современной социальной философии - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Автаркический смысл истории получил свое классическое выражение в древнегреческом мышлении. С точки зрения последнего история движется по кругу, возвращаясь к своему исходному пункту, она не имеет никакой находящейся в конце ее или вне ее цели. Течение истории включает возникновение, расцвет и упадок каждого отдельного исторического бытия. Будущее случайно, и оно не может придать ценность и смысл настоящему. В моменты триумфа следует думать о возможных ударах судьбы. Выражая это мироощущение, римлянин Сципион говорил по поводу разрушения Карфагена: та же судьба, которую готовил Рим своему врагу, постигнет когда-нибудь и сам Рим, так же, как некогда она постигла Трою. Сходным образом высказывался и Тацит: «Чем больше обдумываю я события старого и нового времени, тем больше видится мне во всех делах и свершениях слепота и ненадежность всех человеческих дел» [65] Тацит. Анналы. Ш, 18.
. Характерно, что у греков и римлян не было особого слова для того, что теперь обозначается существительным «история» в единственном числе: они знали только истории во множественном числе.
Автаркический смысл истории хорошо согласуется с ее субъективным инструментальным смыслом: история имеет ценность, и значит, смысл, сама по себе, в самом непосредственном ее течении; но она имеет, сверх того, смысл как средство реализации определенных человеческих идеалов. Автаркический смысл не согласуется, однако, с основными тенденциями коллективистического мышления. Оно рассматривает все происходящее только через призму глобальной цели, стоящей перед коллективистическим обществом. Такому мышлению приписывание ценности историческому существованию, взятому само по себе, а не в качестве необходимого шага на пути к основной цели, представляется инородным.
Подводя итог обсуждению пониманий смысла истории, можно сказать, что если истории приписывается объективный, не зависящий от деятельности человека смысл, аксиология вырождается в рассуждения о том, как может человек способствовать реализации той глобальной цели, которая, в общем-то, объективно не зависит от его деятельности. Иными словами, аксиология превращается во внутренне противоречивое занятие, в чем-то подобное организации общественного движения, настаивающего единственно на том, чтобы камни падали на землю, когда их выпускают из рук.
Коллективистическое, и в частности социалистическое, общество приписывает истории объективный смысл. Оно истолковывает ее как однозначно предопределенное движение к цели, реализация которой объективно не зависит от усилий человека. Не удивительно, что в коллективистической философии аксиология как самостоятельный раздел отсутствует.
Аксиология обретает пространство для своего существования только в случае, если человеческой истории придается субъективный, зависящий от деятельности человека смысл.
Проблема исторического прогресса
От проблемы законов истории и смысла истории неотделим основательно запутанный вопрос об историческом прогрессе.
Идея прогресса как неуклонного движения вперед, от низшего к высшему, перехода на более высокие ступени развития и изменения к лучшему сложилась и окрепла в эпоху Просвещения.
Лейбниц первым сформулировал в качестве единого принципа исторической науки принцип возвышения духа, возникающего из природы, обретающего самостоятельность и в силу внутренней необходимости постоянно движущегося вперед. Историческая наука Просвещения, проникнутая оптимизмом своего времени, считала всесторонний культурный прогресс, включая, разумеется, прогресс ценностей, очевидным следствием освобожденного от религиозных предрассудков разума. Идея прогресса стала формулироваться как всеобщий закон, детерминирующий динамику истории.
Прогрессизм как вера в неуклонный прогресс опирался, прежде всего, на бурное развитие науки и техники. Однако он не останавливался на этом, распространяя идею восходящего развития на все другие области культуры.
Вера в прогресс получила особое распространение в XVIII в., в период торжествующей национальной и культурной экспансии, когда Западная Европа сделалась своего рода центром мира. Но даже в этот период трудно было согласовать поверхностный оптимизм с историческими фактами.
Обычно различают две формы прогрессизма: веру в прогресс как бесконечное восходящее развитие, не имеющее предела, и веру в прогресс как развитие, ведущее, в конце концов, к совершенному обществу.
Элемент бесконечного прогресса есть у Гегеля в его диалектических триадах. Наибольшее значение для развития идеи поступательного движения без определенного завершения имело неокантианство, истолковывавшее действительность как никогда не кончающийся акт творения, порождаемый культурной деятельностью человека.
Вторая форма прогрессизма – это утопизм, характерным примером которого является теория социального развития Маркса. Утопические концепции, активизировавшиеся начиная с эпохи Возрождения, продолжают питать революционные движения и в наши дни.
XX в., вместивший две мировые войны, социалистические революции и тоталитарные режимы, уничтожившие десятки миллионов людей, обнажил проблематичный характер прогресса. Стало очевидным, что идея прогресса вовсе не является всеобщим историческим законом. Прогресс распространяется далеко не на все сферы социальной жизни, а его результаты в тех областях, где он все же имеет место, неоднозначны.
Неожиданность и радикальность, которыми сопровождался распад прогрессизма, были столь поразительны, что многие из тех, кто в свое время боролся против идеологии прогрессизма, почувствовали себя призванными защитить те ее элементы, которые были достойны, на их взгляд, оправдания.
Мы потеряли веру в «прогресс» и считаем прогресс понятием ложным, туманным и произвольным, писал в начале 1920-х гг. С. Л. Франк. Человечество вообще, и европейское человечество в частности, вовсе не беспрерывно совершенствуется, не идет неуклонно по какому-то ровному и прямому пути к осуществлению добра и правды. Напротив, оно блуждает без предуказанного пути, подымаясь на высоты и снова падая с них в бездны, и каждая эпоха живет какой-то верой, ложность или односторонность которой потом изобличается. Франк полагает, что подлинного прогресса не было даже в Новое время, когда возникла сама идея прогресса. Раньше этот период представлялся временем бесспорного совершенствования человечества, освобождения его от интеллектуальной, моральной и духовной тьмы и узости прошлого, расширения внешнего и внутреннего кругозора его жизни, увеличения его могущества, освобождения личности, накопления не только материальных, но и духовных богатств, повышения нравственного уровня. Но теперь стало очевидным, что Новое время было эпохой, которая через ряд блестящих внешних успехов завела человечество в какой-то тупик и совершила в его душе непоправимое опустошение. В итоге этого яркого и импонирующего развития культуры, просвещения, свободы и права человечество пришло совершенно неожиданно для себя к состоянию нового варварства [66] См.: Франк С. Л. Крушение кумиров // Сочинения. М., 1990. С. 141–142.
.
Интервал:
Закладка: