Виктор Кротов - Книга без титула и комментарии к ней. Ориентирование во внутреннем мире

«Если хотите ввести порядок и правильность в зарождающиеся страсти, продлите время их развития, чтоб они успевали уравновешиваться, по мере нарождения. Тогда уже не человек повелевает ими, а сама природа, а ваше дело – предоставить ей распоряжаться своей работой». 150 150 Руссо, Жан Жак; 1712—1778; Франция; философ

К случайному слову, брошенному случайным человеком, или к пустяковому сочетанию обстоятельств иногда относишься серьёзнее, чем к своим выношенным мыслям и принципам, позволяя ерундовому внешнему поводу оказывать существенное воздействие на сознание. Но это обычно кажущаяся случайность – она лишь нажимает на спуск давно взведённого курка. Выстрел добивает нечто уже умиравшее в сознании или даёт старт новому, чему ещё только предстоит стать зрелым и неотъемлемым свойством души.

Хуже всего – когда всё хорошо, а всё-таки плохо. Это означает либо подспудную разобщённость чувств в сознании, либо невнимание главных из них к какому-то неприметному до сих пор чувству, постепенно набравшему силы и требующему теперь признания и власти. В любом случае тяготит неосознанность. Поэтому помогают размышления. Помогает и другое – такая душевная встряска, которая подвергла бы всё непосредственному выявлению.

Отношение чувства к интересующим его ощущениям может проявляться не только в удовольствии-неудовольствии, но и в волнах эмоций, которые иногда пробегают на заднем плане, а иногда охватывают всё сознание.

Общее эмоциональное состояние человека образуется наложением и взаимодействием эмоций, порождаемых различными чувствами. На короткий период его можно отрегулировать симптоматически, не вдаваясь в происхождение и пропорции отдельных эмоциональных потоков, но для углублённого развития нужно углублённое понимание.

Эмоции зачастую многослойны. Под печалью, например, может таиться радость или спокойствие, а ещё глубже – скажем, отчаяние или уверенность. Поэтому преодоление тяготящего состояния может заключаться не только в бегстве от него или в противодействии, но и в том, чтобы смыть, стряхнуть один или несколько верхних слоёв – не создавая нового настроения, а лишь расчистив скрытое в глубине.

Темперамент – это климат сознания. Это общие для всех чувств данного человека условия произрастания мыслей и поступков, не слишком поддающиеся принципиальным изменениям. Можно, конечно, преобразовывать рельеф чувств, насаждать нужную флоры, компенсировать капризы эмоциональной погоды освещением, обогревом, орошением или рассеиванием облаков. Но не для того, чтобы достичь некоторого универсального климатического идеала.

Улучшение душевного климата – это вовсе не безоглядная его переделка, а прежде всего использование естественных возможностей природного темперамента. Дело не в том, чтобы меланхолику стать сангвиником или наоборот. Но лучше, когда наш темперамент увеличивает потенциал нашего внутреннего мира, а не обессиливает его.

Восторженность мешает испытать истинные восторги – как бы дробя и разравнивая возможные пики настроения, превращая выразительный пейзаж в сглаженную холмистую равнину. Вообще, привычка к определённым эмоциональным состояниям снижает возможность подлинного взлёта, который мог бы быть вызван тем или иным чувством.

«Быть весёлым не значит быть счастливым, а быть счастливым не всегда значит быть весёлым. Лишь маленькие минутные радости всегда улыбаются и закрывают глаза, улыбаясь». 151 151 Метерлинк, Морис; 1862—1949; Бельгия; драматург, поэт

Оптимизм бывает сражающимся, оптимизм героя, а бывает терпеливым, оптимизм фаталиста. Полезны оба, если вовремя применять каждый из них. Не разбивать кулаки об дверь, которую вот-вот откроют, но и не дожидаться меланхолически, пока догорит запал бомбы, который можно погасить носком ботинка.

«Кто размышляет о прошедшем дне и о своей жизни, когда он доживёт до вечера или утомится, тот обыкновенно доходит до меланхолического размышления: но причиной этого бывает не день и не жизнь, а утомление». 152 152 Ницше, Фридрих; 1844—1900; Германия; философ

«Всякий пессимизм непоследователен. Он не распахивает двери свободе, а делает уступки фактам жизни». 153 153 Швейцер, Альберт; 1875—1965; Германия; философ, врач, музыкант

Цинизм и прочие виды отрицания духовных ценностей возникают, по-видимому, следующим образом. Духовное, входя в сознание путём внешних или внутренних ощущений, ищет в душе чувства, способные его воспринять, оценить, усвоить. Если в человеке нет таких чувств или они слишком мало развиты, чтобы вместить полученное, эти ощущения мечутся по сознанию – бесприютные, но исполненные сил. Это причиняет боль, как пища, которую не может переварить больной желудок. Мучается всё сообщество чувств – и постепенно, как защитное средство, возникает предохраняющая реакция, которая препятствует вторжению или по крайней мере серьёзному восприятию подобных ощущений, чужеродных для человека на сегодняшнем уровне его развития.

Зыбь мелких неприятностей, как и мелких удовольствий, укачивает человека либо до наркотического полузабвения, в котором становишься безразличен к главным жизненным проблемам, либо до лёгкого подташнивания.

Философичность призывает «не позволять пустякам тревожить нас и вместе с тем ценить те маленькие удовольствия, которые выпадают нам на долю» 154 154 Смайлс, Самуэль; 1816—1903; Англия; писатель . Но надо отличать те тревожащие мелочи, которые намекают на нечто серьёзное, требующее нашего участия. Надо быть осторожным и с микроудовольствиями – ценить, может быть, каждое из них, но стремиться не ко всем и не всегда.

Приметы могут служить для самостоятельной психотерапии. Хорошие приметы (а иногда и не особо благоприятные, но сбывшиеся, сам факт их подтверждения) улучшают настроение, плохие могут мобилизовать на противодействие неудаче. В любом случае полезно развернуть их так, чтобы стать бодрее, лучше сосредотачиваясь на своих стремлениях, тонизировать себя говорком случайных предзнаменований, даже если у них и нет рациональной подоплеки.

Но когда приметы обессиливают, истощают нервные силы и бросают человека от тревоги к тревоге, тут хочется воскликнуть: берегись суеверия! Даже если у него и есть рациональное основание.