Гусейнов Гасан - История всего: лекции о мифе

© Гусейнов Гасан, 2016

© Владислава Дмитриевна Бумбак, дизайн обложки, 2016

© Гасан Чингизович Гусейнов, фотографии, 2016

Редактор Лариса Валерьевна Суслова

Редактор Юрий Александрович Голайдо

Редактор Марат Харисович Кузаев

Редактор Владислав Викторович Непийпов

Редактор Владимир Дмитриевич Дингес

Редактор Виктория Николаевна Черных

ISBN 978-5-4483-4105-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мыслительный прыжок во времени и пространстве, который вам предстоит совершить, чтобы только прикоснуться к главным памятникам античной литературы: зачем он?

Как сказал бы один из патриархов русской классической филологии, Фаддей Францевич Зелинский, из холодной северной страны, лежащей во льдах между Сахалином и Магаданом А. П. Чехова или А. И. Солженицына и Петербургом Ф. М. Достоевского или Александра Блока, вам предстоит зачем-то перелететь к Средиземноморью. Предстоит начать читать о Троянской войне, воспетой почти три тысячи лет назад на языке, который для большинства из вас, к сожалению, так и останется чужим, даже если вы потратите несколько лет на его изучение. Так зачем переноситься?

Может быть, достаточно сказать о традиции? Но всех ли устроит это объяснение? Мне, например, этого было бы мало. Хотя, конечно, есть что-то понятное и вполне объяснимое, я чуть не сказал «естественное» в том, что человек первым делом обращается к культуре того мира, откуда когда-то принесли азбуку для его родного языка. Да, сама кириллица обязывает нас, носителей русского языка, дернуться в первом филологическом рвении к главным истокам русской азбуки – древнегреческому и древнееврейскому. Но есть и другое, я бы сказал – прагматическое и актуальное, а по-русски говоря, остро необходимое в обращении к античной литературе и мифологии: без нее невозможно понять, о чем говорит русская и западная литература сегодня и почему она говорит так, а не иначе.

Вот замечательное стихотворение Николая Алексеевича Заболоцкого «Возвращение с работы» (1954):

На первый взгляд, упомянутые здесь греческие слова «электричество» и «хаос», как и прямая отсылка к «древнегреческим богам», чисто декоративны. Но так ли это? Воспоминание о подневольной работе в бытность автора в заключении держится на пантеистической формуле Заболоцкого, которая станет вам близка и понятна, когда вы познакомитесь с мифологической картиной мира греков (я бы рекомендовал вам обязательно прочитать прекрасную книгу моего учителя – профессора Азы Алибековны Тахо-Годи «Греческая мифология»). К чему сводится эта формула? К тому, что человек, тот самый полуголый зэк с вилами, иронически сравнивающий себя с олимпийским божеством Посейдоном, – остается в вечном противоборстве с хаосом. «Хаос» – это первобытная бездна, предшествовавшая появлению мира, но это и «хасма» – страшная пасть, которая может распахнуться в любой момент, и, даже стоя под которой, ты должен, беря пример с богов, не выпускать из рук трезубца. Меня могут спросить, а зачем нужен такой вот обратный перевод Заболоцкого на язык греческой мифологии? Отвечу: потому что сам поэт просит об этом своего читателя. Заболоцкий переводит опыт безвинно осужденного на рабский труд на язык культурного сообщества. Не случайно тут даже избрание Посейдона – самого «хаотичного» и буйного из всех олимпийцев. Греческая мифология здесь не что иное, как другая природа, объяснительная схема сосуществования человека и природы.

Есть и еще одно важное свойство у стихотворения Заболоцкого, которое отсылает нас к античности: оно не только серьезно, но и иронично. Ирония эта выражена столкновением не вполне поэтических слов «электричество» и «древнегреческий» со стандартными поэтизмами, ударением в слове «хаос». И эта ирония не романтическая, а сократическая: здесь удовольствие, даже наслаждение моментом, сращено с болью, но узнать эту боль может только посвященный.

Солярная или лунарная теория греческой мифологии. – Этиологические мифы – мифы о происхождении мира. – Миф в психоанализе. – Эвгемеризм, материалистическая теория мифа. – Естественно-научное направление. – Идея числа. – Миф как толкование ритуалов. – Лингвистическая теория мифа.

Исследований и теорий греческого мифа столько же, сколько и самих мифов. Их, действительно, очень много, и нужно объяснить, почему их так много, почему сам миф уже является исследованием себя самого. Слово «миф» означает связное повествование или представление чего-то как связного повествования.

В те времена, когда люди, в том числе, древние греки, не знали письменности, основными содержательными комплексами, которые мы можем привязать к мифологии, были изображения. Для того чтобы правильно истолковать изображение, нужно придумать рассказ о нем. Самая ранняя форма мифов – это объяснение того, почему именно этот рассказ правильный. Для того чтобы представить масштаб и пестроту разных теорий греческого мифа, с которыми мы имеем дело, достаточно сказать, что греческие мифы описывают небосвод, небосклон: у каждой звездочки, у каждого созвездия есть имя, и почти за каждым созвездием скрывается повествование, какая-то история – вот основания для так называемой солярной, или лунарной теории греческой мифологии. Греческая мифология – это не что иное, как наиболее раннее описание причин, по которым звездное небо выглядит так, как оно выглядит.

Представьте себе, что вы опускаетесь глубоко под землю, туда, где в Аттике, в области центра, которым были Афины, находятся Лаврийские рудники, где добывают серебро. Кроме серебра там, в глубине, какие-то драгоценные камни. И выясняется, что все эти камни, все эти металлы, руды, травы тоже представляют собой мир, целиком описываемый в повествовательном строе греческой мифологии. Там мы обнаруживаем для каждого дерева, для каждой травки имя мифологического персонажа, и этот мифологический персонаж оказывается такой, потому что у него была такая судьба. Вот знаменитая картина Александра Иванова «Аполлон, Гиацинт и Кипарис» – антропоморфное изображение трех юношей. А что такое гиацинт и кипарис? Это растения, в которые были превращены эти подростки, потому что они убежали от Аполлона. Они хотели скрыться от него, и он в наказание превратил их в эти растения.