Сергей Васильев - В поисках диалектики

Актуальные проблемы региональных исследований: Сборник научных и научно-методических трудов преподавателей, аспирантов и студентов кафедры регионологии Алтайского государственного технического университета. Выпуск 5. – Барнаул, 2005. – С. 203–212.

Одним из главных аргументов против диалектики как науки и диалектической логики является обвинение ее в том, что она признает объективное существование противоречия. Еще со времен Аристотеля, который сформулировал закон запрета противоречия, последнее считается признаком нелогичного, неряшливого мышления, уводящего от истины. Примечательно, что многие диалектики фактически соглашались с тезисом о несовместимости диалектики с формально-логическими законами и стремились показать неверность или, хотя бы ограниченность логического закона запрета противоречия. Но действительно ли диалектике, чтобы быть наукой, необходимо вступать в конфликт с законом непротиворечия?

Аристотель одним из первых сформулировал закон запрета противоречия. Наша задача – проанализировать взгляды Аристотеля по данному вопросу и сопоставить их с позицией Гегеля как одного из величайших диалектиков. Необходимо выяснить, действительно ли логическое и диалектическое противоречие совпадают, и действительно ли признание закона непротиворечия ставит крест на возможности диалектики как науки.

В «Метафизике» Аристотеля мы встречаем фактически три формулировки закона непротиворечия. По мнению Аристотеля, самое достоверное начало познания заключается в том, что «невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении». 47 47 1. Аристотель Метафизика// Сочинения в четырех томах. – Т. 1. – М., 1976. – С. 125. В данной формулировке утверждается определенное объективное обстояние дел, в связи с которым, противоречивые высказывания об одном и том же не могут быть вместе истинными. Противоречащими высказываниями в этом смысле, были бы высказывания, в одном из которых утверждалось бы присущность предиката данной вещи в данном отношении, а в другом высказывании отрицалась бы присущность этого же предиката данной вещи в этом же отношении. Ведь если это достоверное начало познания нарушается, то мы могли бы сказать, что человек есть человек и, одновременно, что человек не есть человек.

В другой формулировке Аристотель говорит уже о противоположностях и о противоположности мнений. «Если невозможно, чтобы противоположности были в одно и то же время присущи одному и тому же (пусть будут даны нами обычные уточнения этого положения), и если там, где одно мнение противоположно другому, имеется противоречие, то очевидно, что один и тот же человек не может в одно и то же время считать одно и то же существующим и не существующим». 48 48 Аристотель Метафизика// Сочинения в четырех томах. – Т. 1. – М., 1976. – С. 125 В данном случае мы видим, что члены противоречия – это противоположности, более того, противоположные мнения.

Третья формулировка несколько отличается от первых двух: «наиболее достоверное положение – это то, что противолежащие друг другу высказывания не могут быть вместе истинными». 49 49 Там же, С. 141. Здесь членами противоречия выступают противолежащие высказывания. Противоположность же, по Аристотелю – один из видов противолежания.

Напомним, что Аристотель различал 4 вида противолежания. Это противоречие, лишенность, противоположность, отношение. Он говорит о противолежащем так: «Противолежащими называются противоречащее одно другому, противоположное одно другому, соотнесенное, лишенность и обладание, а также последнее «откуда» и последнее «куда» – такие, как разного рода возникновение и уничтожение; равным образом противолежащими называются те свойства, которые не могут вместе находиться в том, что приемлет их, – и сами эти свойства, и то, откуда они». 50 50 Там же, С. 159. Таким образом, противолежание шире противоположности. Примечательно, что Аристотель в качестве примера противолежания берет серое и белое. А их нельзя назвать противоположностями в собственном смысле слова.

Следует отметить, что различие видов противолежания у Аристотеля несколько смазано. Так Аристотель пишет, что одна противоположность есть лишенность другой. Всякое противоположение есть некоторого рода лишенность, но вряд ли всякая лишенность есть противоположение. С другой стороны, по Аристотелю, лишенность – это некоторого рода противоречие. Нет строгого различия и между лишенностью и противоположностью. Итак, если следовать формулировкам самого достоверного, по Аристотелю, начала, логическое противоречие может быть между мнениями, приписывающими предмету противоположные предикаты, противолежащие предикаты и мнениями, одно из которых утверждает наличие какого-либо предиката у предмета, а другое отрицает это наличие. Мы видим, что логическое противоречие и противоречие как вид противолежания не совпадают между собой. Первые две формулировки закона можно считать эквивалентными в том случае, если присущность и неприсущность одного и того же одному и тому же и присущность одному и тому же обеих противоположностей в одном и том же отношении совпадали бы. Но ведь во втором случае утверждается присущность обеих противоположностей, то есть относительно каждой утверждается ее присутствие и не утверждается отсутствие какой-либо противоположности. То есть предмет есть и одна, и другая противоположность одновременно. Почему же это, по мнению Аристотеля, невозможно?

Дело в том, что противоположности, согласно Стагириту, есть крайнее, законченное различие внутри общего рода. Поскольку противоположность есть максимальное различие, каждая противоположность есть лишенность (отсутствие) другой. Невозможно, поэтому приписывать противоположные предикаты одному и тому же в одном и том же отношении. Диалектика же рассматривает противоречие как отношение именно противоположностей.

Примечательно, что у самого Аристотеля мы встречаем указание на такие случаи, которые можно рассматривать как некоторый «обход» закона непротиворечия. Так, утверждая о невозможности одновременной присущности противоположностей одному и тому же, он делает примечательную оговорку: «разве, что обе присущи ему лишь в каком-то отношении, или же одна лишь в каком-то отношении, а другая безусловно». 51 51 Там же, С. 141. Замечательно здесь не наличие противоположностей в разных отношениях, а наличие одной безусловно, а другой в каком-либо отношении. В «Софистических опровержениях» Аристотель пишет: «Ничто не мешает, чтобы один и тот же вообще-то говорил неправду, а в каком-либо отношении и о чем-то говорил правду или чтобы в чем-то он был правдив, а вообще-то неправдив». 52 52 Аристотель. О софистических опровержениях// Сочинения в четырех томах. – Т. 2. – М., 1978. – С. 582. Аналогично обстоит дело с тем, что наполовину является одним, и наполовину противоположным. Аристотель, рассматривая софистические уловки, замечает, что иногда нелегко усмотреть, какое определение предмета будет правильным. «Это бывает в тех случаях, когда противолежащие друг другу свойства одинаково присущи. Ибо тогда кажется, что надо согласиться, что или и то и другое может сказываться вообще, или что ни одно из них не может сказываться. Например, если нечто наполовину бело и наполовину черно, то спрашивается, белое оно или черное?». 53 53 Там же, С. 541–542. Кроме того, Аристотель замечает, что одно и то же не может быть вместе обеими противоположностями в действительности, но может быть ими в возможности. 54 54 Аристотель Метафизика// Сочинения в четырех томах. – Т. 1. – М., 1976. – С. 135.