Андрей Франц - Беспредел и тирания. Историко-политические очерки о преступлении и наказании

Вместе с тем, нельзя не отдать должное. Монархия, выросшая из тирании Цезаря и занявшая ее место, сумела на целых четыреста лет затормозить обрушение римского общества. Более того, Рим времен империи знал времена подлинного могущества и блеска.

Но, увы! Могущественная римская империя, потрясая своей мощью, охраняла уже лишь блестящий, но пустой остов. Остов, лишенный внутреннего народного содержания. Ведь римский народ был выжжен в войнах, революциях и гражданских конфликтах. А еще более – был заменен другим народом . Главным достоинством которого, с точки зрения аристократии, было наличие рабского ошейника и абсолютная зависимость от воли господина. Ведь именно так и должен выглядеть идеальный народ – не так ли?

Проблема лишь в том, что любой государственный остов, лишенный народного содержания, пуст и неустойчив, как бы блистательно и грозно ни смотрелся он со стороны. Так и римский императорский остов, оставленный без подпитки народом Рима , рухнул ровно тогда, когда в Средиземноморье пришли новые народы .

В предыдущих двух главах мы с Вами, уважаемый читатель, весьма внимательно и подробно рассмотрели, как аристократия, элита, лучшие люди, раз за разом, доводили свои общества до катастрофических системных кризисов. Увидели мы и то, как из этих кризисов с необходимостью вырастали тирании, обрушивающие на аристократическое сословие всю мощь «пролетарского гнева». Ведь именно на низшие сословия опирались в рассмотренных случаях греческие и римские тираны в своей борьбе против лучших людей .

Но можем ли мы в чем-то обвинять греческую и римскую аристократию? Можем ли мы ее в чем-то серьезно упрекнуть? Отнюдь. Ведь и те, и другие действовали, исходя из своих представлений о правильном устройстве общества. О том, как надо . О том, что в жизни естественно и правильно. Фактически, они действовали, исходя из своей природы . А это, пожалуй – самое глубокое, предельное основание для любого социального действия. По-другому никто никогда поступать и не может. Ни аристократ, ни пролетарий. Другое дело, что представления о правильном устройстве общества у аристократии и народа существенно разные. Но народ нас пока не интересует. Мы же с вами исследуем лучших людей , не так ли?

Так вот, аристократические, элитаристские представления о правильном устройстве нашего мира хороши всем. Как правило, они и интересны, и остроумны, и глубоки, и даже эстетически привлекательны. У них есть лишь один недостаток. Время от времени, с пока что не просчитанной социальными науками периодичностью, эти представления приводят аристократию под топоры тираний. На виселицы и в изгнания. В ГУЛАГи, на лесоповалы и прочие малопривлекательные места.

В чем же суть аристократических воззрений на мир? О, на эту тему написано множество великих и прекрасных книг! Некоторые из них мы чуть позже даже на секунду—другую откроем. Но лишь на чуть-чуть. Просто не хватит ни времени, ни книжной площади для того, чтобы пересказывать все их подробно.

Однако можно ли в одной фразе, в одном предложении, в одном абзаце сформулировать самую суть аристократического взгляда на мир? В принципе, да. Если коротенечко, то вся аристократическая философия, со всеми ее аристократическими потрохами, умещается в следующем утверждении:

ВСЕ ВОКРУГ ГОВНО, И ТОЛЬКО МЫ, ИЗБРАННЫЕ, Д’АРТАНЬЯНЫ!

Вдумайся, уважаемый читатель, в эту великую максиму, вчувствуйся в нее, вживись, сделай ее своею плотью и кровью – и ты сам не заметишь, как легчайшей пушинкой взлетишь к сияющим вершинам социального Олимпа. Туда, где восседают, делают свои дела, перетирают проблемы, принимают решения ЛЮДИ , то есть люди в полном и безоговорочном смысле слова. Те, кого только и можно считать собственно людьми. Ибо остальные…. Для них замечательная польская аристократия изобрела очень правильный и выразительный термин, с удовольствием взятый на вооружение наиболее честными и последовательными из современных российских элитариев.

Этот термин – быдло . Скот, который можно и нужно доить, стричь, время от времени забивать, можно – в зависимости от вкусов и пристрастий – кого-то даже холить и лелеять, демонстрировать на художественных выставках, концертах конференциях… Но это – не ЛЮДИ.

В переводе на более привычный нам с вами язык политической философии, любая аристократическая философия делит мир на людей и рабов – которые людьми не являются по определению. И если в каком-либо обществе народ по какой-то причине не состоит еще из рабов , то это не его заслуга, а всего лишь недоработка аристократии данного общества. Общество, цветущее многообразием рафинированных индивидуальностей аристократов-рабовладельцев – таков предельный социальный идеал любой аристократии.

И если народу этот идеал не нравится, то не так уж и сложно этот народ заменить на другой. Более гибкий . Собственно, именно так наиболее последовательные аристократии и поступали. Вот, буквально десяток-другой страниц назад мы с Вами, уважаемый читатель, своими глазами пронаблюдали, как римский патрициат заменил свой римский народ на другой, состоящий из палестинских, сирийских, киликийских, греческих и т. д. рабов. Другое дело, что большого счастья это лучшим людям Рима в конечном итоге не принесло. Но факт – налицо. Ибо деление на господ и рабов – вечный и неизменный социальный идеал любой аристократии. Будь то первое тысячелетие до нашей эры, или двадцать первый век после Христа.

– Эк, вы, батенька, хватили! – поправит меня сведущий в истории читатель. – Греция, Рим… То ж времена-то какие были? Рабовладельческая общественно-экономическая формация! А сейчас – совсем другое. Сейчас гуманизм на дворе. Свободный труд свободных людей. И никакого рабства.

Не стану спорить. Не стану даже напоминать, как еще двести лет назад свободные белые люди хватали свободных черных людей и обращали их в рабство. Дело даже не в этом. Ведь и правда, на какое-то время индустриальный способ производства снял рабский труд с повестки дня. Ну, не способен раб к сложному индустриальному труду.

А робот? Робот способен? Восемнадцать лет назад довелось мне посетить кузнечно-прессовый цех одного французского автозавода. И что вы думаете? Двое рабочих на весь цех. Один заготовки в штампы вставляет, другой готовые детали снимает и на тележке за пределы цеха вывозит. И было это, еще раз напомню, восемнадцать лет назад.

Механический раб из железа и пластика, который делает все, что нужно, и при этом не имеет собственной воли? А ведь это индустриальная перспектива ближайших 15—20 лет. Не правда ли, заманчивая штука для тех, кто – вполне возможно – до сих пор в глубине души считает рабство идеальным состоянием для низшего класса? А что, все логично. Наверху господа, аристократия, «лучшие люди». Ниже – человеческая обслуга для всяких тонкостей , типа науки, искусства, завивки, педикюра …А внизу рабы, питающиеся от розетки и круглосуточно вкалывающие на производственных линиях… А остальные где-то примерно пять с лишним миллиардов народу – да просто лишние!