Виктор Сиротин - Цепи свободы. Опыт философского осмысления истории

Полагая лишним отвлекаться на опровержение пещерной логики каннибаллов от Глобализма, напомню, что мировой опыт свидетельствует: всякая исторически заявившая о себе национальная общность представляет собой народ, если она идентифицировала себя в человечестве в качестве уникальной культурной данности. Но таковая идентификация воспринимается «глобалами», как исторически назойливая «частность». Механизм разрушения народов глобоидеологией был запущен. Одновременно был «включён счётчик» для тех, кто активно противится механизмам разрушения.

Оценочному пересмотру национального, культурного и исторического бытия сопутствовало разрушение «консервативных» старых этических категорий посредством искусственного привнесения «новых». После успешного внедрения последних незамедлительно последовал распад связующих основ общества.

Был поставлен под удар один из важнейших компонентов общественной системы – семья , стоящая, по мнению идеологов безбрежной свободы, на «тоталитарной» основе. В итоге – массированная атака на общественное сознание, которой предшествовало извращение причин II Мировой войны 1939–1945 гг. [10], дала свои результаты.

Тенденциозное освещение событий, предшествовавших этой войне и соответствующая подача фактов во время и после оной, легли в основу политически коварных, духовно ложных, исторически бесперспективных и социально деструктивных идей , тут же принятых к исполнению. Главная из них состояла в уничтожении прецедента создания национальных государств и борьбе с имеющимися. Но, всячески препятствуя их развитию, воротилы «большой политики» создавали (и продолжают эту практику) псевдогосударства, границы которых являют собой хорошо продуманные «разрезы». Смысл этих «задумок» состоит в объединении этнически пёстрых племён и народов в некое, несовместимое по своим параметрам, «целое». Угадывалось и назначение этих государств, являвших карликовые сколы прежних исторически сложившихся этнокультурных самобытностей. Был изобретён правовой тоталитаризм и пущены в ход идеологические постулаты, облегчающие эту работу. В борьбе с национальной идентификацией задействовались все средства: ставились под сомнение и высмеивались духовные связи с Отечеством, привязанность к которому (как в преддверии II Мировой войны, так и сейчас) отождествлялась с нацизмом и фашизмом в ипостасях, кои при первом действительно доминировали, а последнему были мало свойственны.

Но этот идеологический и этимологический подлог, заложенный в основу политической практики западных держав во всём мире, став азбукой и прямым руководством в проведении глобализации , оказался возможным ввиду искусственного смешения понятий фашизма [11] и нацизма. Слепота в отношении этих (как будто и в самом деле идентичных) понятий исторически объяснима, как объяснима и ясность в отношении и в оценке коммунистических идей. Причина в одном случае «неясности», а в другом «ясности» состоит в исторически несоизмеримой протяжённости идей коммунизма и фашизма , что, определяя их этическую неравноправность и понятийно-смысловую несопоставимость, – и на деле и по логике должно исключать их сходство, как и общность идеологической платформы. Однако, рассчитанная на «массового человека» и не имеющая отношения к истине, «платформа» эта используется для прямого одурачивания публики. Рассмотрим это подробнее.

Идеи коммунизма, их теоретическая база и практическое воспроизведение, уходя в глубокую древность, будоражили умы человечества со времён Платона. Однако их реальное выражение стало возможным только по достижению обществом определённого уровня развития и скорости расхождения информации (т. е. с первой половины XIX в.). Потому даже по щадящим меркам историческое присутствие идей коммунизма прослеживается на протяжении более двух тысяч лет. Иначе обстоят дела с национальным самосознанием, нынче отождествляемым с фашизмом. Потому иначе, что национальности стали осознавать себя (не путать с провозглашением национальных государств, как то – Франция, Англия, Германия, Испания и др.) не ранее XVI–XVII столетий\ [ 12].

К примеру, Италия в эпоху Возрождения была раздроблена на враждующие между собой «народы», города и княжества, а Францию в период абсолютизма населяли не всегда понимавшие друг друга «французские народы». Именно так обращался как к французам Людовик XIV. О Германии и говорить нечего. Со времён древнего Рима оказывая огромное влияние на политическую жизнь Европы, германцы и в позднее Средневековье не особенно замечали между собой языковую [ 13] и культурную близость, но при этом ощущали духовное и психологическое родство. Не лишне помнить, что процесс сложения нации, будучи весьма длительным, наиболее последовательно проходит на ниве культурно и экономически состоявшихся народов. Помимо учёта этнического родства и психологической близости, в процессы «идентификации» вмешиваются факторы политического влияния и военного воздействия. Те же германцы, осваивая восточные земли Европы, попросту вырезали противящиеся им народы. Таким образом, из исторической жизни физически устранялись потенциально сильные, и, что важно, – настаивающие на себе народы. Подспудно проходящее – как естественное, так и искусственное – формирование новых государств продолжается посредством искусно создаваемых сепаратистских тенденций. Взять хотя бы исторически не так давно расколовшуюся Индию или совсем недавно – Югославию, в которых процессы разделения не закончены ещё… Таковое измельчание умело ведётся мировыми политическими игроками, имеющими цель субъектное устранение исторически наименее жизнеспособных стран и псевдогосударств со всеми их бесчисленными «народами» и «национальностями».

Итак, исторический и идеологический опыт консолидации народов на национальной почвенасчитывает «возраст» не более трёх-четырёх сотен лет. Политическая же концентрация этих процессов и вовсе явила о себе лишь в первой четверти XX в ., что тоже не было исторической случайностью.

О себе прямо заявили причины и в ещё большей мере следствия «русской» революции 1917 г. Свершённая отнюдь не для упрочения Российского государства, она преследовала цель уничтожение духовных и национальных источников, в недрах которых формировались национальные общности.

Мало того: вопрос стоял об исключении из исторического и социального бытия национальности как таковой. В соответствии с «повесткой дня», в Стране, формировавшейся многими столетиями, началась беспощадная борьба со всем, что имело отношение к Великой России, то есть с коренным её населением.