Андрей Ковалев - Гностические этюды

То, что с Меркурием соотносится и вся полученная структура поддерживается и древним отождествлением его с Уроборосом – змеей, кусающей собственный хвост – символ цикличности смерти и перерождения в древнем Египте, играющий заметную роль в учении гностиков. Один из христианских гностических трактатов [битая ссылка] «Pistis Sophia» (II век н.э.) давал следующее определение: « материальная тьма есть великий дракон, что держит хвост во рту, за пределами всего мира и окружая весь мир » /7/. Гностическая секта офитов отождествляла уробороса со змеей из Рая, видя в ней символ высшего знания, Премудрости. Отметим, что в христианском гностицизме Магдалина часто рассматривается, как воплощение Софии – Мудрости.

В случае рис. 16 в), получившаяся схема также вызывает к жизни этот образ. Одновременно это и Колесо Сансары – круг рождения и смерти (перевоплощения) – одно из основных понятий индийской философии.

В теории архетипов, согласно мнению Юнга, уроборос является символом, предполагающим темноту и саморазрушение одновременно с плодородностью и творческой потенцией. Этот знак отображает этап, существующий между описанием и разделением противоположностей (принцип, согласно которому дуализм является неискоренимым и незаменимым условием всей психической жизни) /8 с. 249 – 250/.

Для придания получающейся структуре большей симметрии можно последний октаэдр изобразить объемлющим первые три (Рис. 17). И хотя содержательности в наших представлениях от этой трансформации структуры пока особо не прибавится, но она удовлетворит наше стремление к законченности в построениях.

Рис. 17 Возможный окончательный вариант

Схема выкладывания карт Таро в единую структуру, получившаяся в результате приведенного анализа, достаточно стройна и имеет много элементов в самой последовательности карт, поддерживающих ход приведенных рассуждений. Следуя принципу симметрии в построении, мы видели, что возникающие при этом положения и соотношения карт, соответствуют алхимическим представлениям средневековья. Это позволяет считать, что был выбран правильный путь, и здесь, скорее всего, восстановлен изначальный смысл, вложенный когда-то в колоду.

Остался пока без ответа достаточно сложный вопрос: имеем ли мы модель динамической структуры самости, или перед нами отражение представления об управляющих судьбой человека внешних силах? Этой неопределенности соответствует возможность принятия нулевого номера как 21 картой (Мир), так и 22 (Шут). Во втором случае, «шут», встав в положение вершины всей структуры (точнее – трех ее октаэдров), осознавая всю сложность построения своего внутреннего мира, воспринимая события внешнего мира, как иллюзию – проекцию последовательного разворачивания картинок внутреннего «свитка судьбы», не может избежать преувеличения оценки своей значимости и, как следствие, выпячивания себя, отчего в глазах окружающих выглядит еще большим шутом, если, конечно, не является правителем – фараоном или царем 23 23 И царь при этом может в минуты просветления осознавать свою шутовскую сущность, о чем говорит пример правления Ивана Грозного. . В древнеегипетских празднествах Хеб-сед, связанных с коронацией фараона, который как Гор возвращается с небес в виде «утренней звезды»: «…Все его регалии… преподносят его в качестве космического Антропоса, не только порождающего мир, но и самого являющегося миром» /1, 309 – 310/ 24 24 К. Кэмпбелл пишет /10/: «…царь, несущий знаки Осириса, занимает место на троне и последовательно обращается к 4 сторонам света…». Но это не значит, что он является Осирисом. Он – сын Осириса, его божественный приемник, несущий в себе семя бога-отца. Это семя приводит к тому, что Осирис существует в нем, как «просвещенное дитя», которого алхимики называли «внутренним просветленным человеком» или «астральным телом». В процессе правления «дитя» вырастает, обретая образ Осириса, который окончательно оформляется только со смертью фараона. После смерти фараона, жрецы ждут определенный день, при котором осуществляется таинство «путешествия к звездам», когда дух правителя выходит из тела, сливается с Осирисом и улетает к поясу Ориона. В этой мистерии участвует и приемник царской власти, который «возвращается со звезд» в виде сына Осириса – Гора. Следующим утром, при появлении утренней звезды (?), объявляется о интронизации божественного Гора. Этому построению соответствует и видение Джуны Дауташвили: она встречается с кем-то (который назвался Осирисом) в точке вершины перевернутой пирамиды /11/, т.е. в положении карты №5 – «просвещенное дитя». Посмотрев наверх, она видит прозрачную двойную пирамиду. Нет основания считать, что у Джуны мог быть какой-либо литературный источник. Здесь мы получаем косвенный довод в поддержку представлений о египетских корнях рассматриваемой структуры. . Претендент сидит на возвышающемся троне, к которому ведут 4 лестницы с 4 сторон света. Осознание фараоном тождественности внешнего царства Египта его внутреннему миру, возможно, являлось частью таинства божественного «второго возведения на престол».

В общем случае, когда оставшаяся карта №22 не становится на место вершины октаэдра, «шут» – это любой из нас, нагишом и непомнящим пришедший в этот мир. Эта карта не входит в схему, она по ней странствует. «Ты – безумец, пока думаешь, что все происходящее с тобой – следствие враждебно настроенного мира. И останешься столь же безумным, когда будешь видеть кругом лишь иллюзию, проекцию твоего внутреннего мира. И только, разве что, в решении стать шутом проявится явный проблеск ума». Этому положению 22 карты вне основной структуры соответствует и особая роль, которая придается ее положению при гадании на Таро, и ее переход в малый аркан, когда последний превратился в игровую колоду, и обретение в ней роли «джокера» – карты, способной принимать значение любой другой.

Поскольку полученная нами модель обладает симметрией четвертого порядка, то к ней легко присоединить малый Аркан, который разбивается по мастям – 14•4. На первый взгляд, наиболее естественным представляется его подключение к «историческому кватерниону», тем более что число 14 уже встречалось именно в связи с ним – по 14 лет на каждый из периодов, согласно кельтской традиции. Само число карт одной масти разлагается на 10+4 – десять цифр и четыре фигуры, в чем, возможно, отразилось и время появления малого аркана, с общеевропейским увлечением новой позиционной десятичной системой записи цифр, и традиция, определившая структуру старшего Аркана.