Эдуард Баталов - Проблема демократии в американской политической мысли ХХ века

Это предопределяет позицию властей. Республиканские институты и политики должны не просто отражать требования народа, но воспитывать граждан, просвещать и обучать их, выступая в качестве силы, формирующей общественное сознание (moulders of a public mind). Они должны также выделять из общей массы мнений и требований такие, к которым не следует прислушиваться ввиду их неразумности. При этом, пытаясь легитимизировать ограничение попыток влияния народа на власть, с одной стороны, и необязательность реакции властей на требования народа – с другой, Вильсон избирает путь, которым в дальнейшем следовали многие политики, ратовавшие за ограниченную, или, правильнее сказать, регулируемую демократию: он настаивает на разграничении «политики» и «администрирования». Если народ имеет право на участие в политике, то решение административных вопросов он должен предоставить профессионалам и не пытаться вмешиваться в дела, в которых не смыслит. Оставался, однако, нерешенным вопрос о границах между политикой и администрированием, и это развязывало руки всем, кто хотел по тем или иным причинам уклониться от давления «низов».

Исследование проблем демократии велось в рассматриваемый период не только в социологическом и политологическом, но и, как отмечалось выше, в философском русле. Наиболее яркой, крупной, оригинальной фигурой, стремившейся осмыслить демократию – как на уровне идеи, так и на уровне существующих политических институтов – с философских (хотя и не только с философских) позиций, был Джон Дьюи.

Джона Дьюи (1859–1952), автора около тысячи публикаций, невозможно охарактеризовать одной фразой. Американцы по праву считают его крупнейшим отечественным философом XX века. Право на это ему дает хотя бы то обстоятельство, что он является создателем так называемого инструментализма – одной из разновидностей прагматизма. Вместе с тем в поле его внимания как исследователя попадали и проблемы этики, религии, истории философии, социальной философии и другие.

Но Джон Дьюи – это еще и видный политический мыслитель, который не обошел своим вниманием, кажется, ни одну крупную политическую проблему своего времени. Одной из них была проблема демократии. Хотя правильнее, наверное, сказать, что для Дьюи это была главная политическая проблема. Об этом свидетельствует и количество работ, так или иначе затрагивающих феномен демократии [159], и публикации, посвященные американскому мыслителю именно как исследователю демократии [160].

Временной диапазон появления работ Дьюи, посвященных этому феномену, огромен – не менее пятидесяти лет. Наиболее ранние публикации относятся к 80-м годам XIX века, поздние помечены концом 30-х годов XX века: две разные эпохи, два разных набора проблем. Специфика настоящей работы требует сконцентрировать наше внимание на публикациях 20–30-х годов. Однако надо заметить, что хотя и конкретные вопросы, интересовавшие Дьюи, и подход к ним не могли не претерпеть изменений за столь длительный период, были позиции, остававшиеся в принципе неизменными.

Во-первых, американский мыслитель никогда не изменял своей приверженности демократическому идеалу, который истолковывал в духе, близком скорее к джефферсоновской, нежели к мэдисоновской традиции. Во-вторых, он, всегда выступал как реформатор, настроенный на совершенствование существующих в американском обществе порядков, в том числе политических. В-третьих, он, как правило, старался приложить личные усилия для реализации предлагавшихся им преобразований и приближения к демократическому идеалу. В-четвертых, он всегда оставался оптимистом, не терявшим веры в демократию и убежденным, что при условии осуществления необходимых реформ и, в частности, изменения (прежде всего с помощью образования) общественного сознания, все проблемы, встающие перед Америкой, могут быть решены в демократическом духе.

Последний момент следует подчеркнуть особо: в условиях едва ли не массового разочарования в демократических идеалах (прежде всего в их прогрессистской версии), связанного с последствиями Первой мировой войны, а позднее – с «Новым курсом» Франклина Рузвельта и кризисом демократии в Европе (фашизм в Италии, нацизм в Германии), Дьюи остается одним из немногих крупных интеллектуалов, кто сохранял приверженность демократическим убеждениям и вступал в публичную полемику с «демократическими реалистами» вроде Уолтера Липпмана.

Есть ли основания утверждать, как это делают некоторые аналитики, что Дьюи создал новую теорию демократии? На наш взгляд, американский мыслитель не ставил перед собой задачи сконструировать завершенную целостную систему демократических представлений: он просто искал, как это и подобало философу-инструменталисту, ответы на конкретные вопросы, которые ставила жизнь и корректировал предлагавшиеся решения, когда ситуация изменялась. Тем не менее он сформулировал ряд достаточно устойчивых тезисов и предложил ряд интерпретаций, позволяющих говорить о нетривиальном, нетрадиционном, подходе Дьюи к демократии вообще и к американской демократии в частности.

Это касается прежде всего интерпретации понятия демократии. В десятках (!) работ Дьюи возвращается к вопросу о предмете, структуре и содержании демократического идеала. И не потому, что ищет какую-то абсолютную, вечную «формулу демократии», в которую можно было бы втиснуть все базовые признаки последней. Для него важнее другое: раскрыть содержательное богатство этого идеала, показать его глубину, окинуть взором «демократические дали», как говаривал Уолт Уитмен.

В книге «Демократия и образование» (1916 год), одной из своих фундаментальных работ, Дьюи, обобщая некоторые прежние соображения (высказывавшиеся в основном в статьях), пишет так: «демократия – нечто большее, чем просто определенная форма правления. Прежде всего (!) это форма совместной жизни, форма взаимообмена опытом» [161]Нетривиальное решение. Конечно, представитель афинского демоса, живший две с половиной тысячи лет назад, не нашел бы в этой формулировке ничего оригинального. В древнегреческом городе-государстве демократия, по мнению современных исследователей, именно так и понималась. Но в двадцатом веке положение изменилось: демократия была редуцирована до ее политической (иногда еще и экономической) составляющей, при этом последняя нередко тоже толковалась весьма узко.

Дьюи, напротив, истолковывает предмет демократии весьма широко, что, впрочем, не мешает ему проводить различие между «демократией как социальной идеей и политической демократией как системой правления» [162]. Последняя включает в себя «способ правления, конкретную практику отбора чиновников (Дьюи говорит также о «теории и практике отбора чиновников». – Э.Б. ) и регулирование поведения их как официальных лиц» [163]. При этом он подчеркивает: хотя первое и второе следует анализировать «по отдельности», нельзя упускать из вида, «что между тем и другим имеется связь. Идея остается пустой и бесплодной, если не получает соответствующего воплощения в человеческих отношениях» [164].