Василий Сафрончук - Политика и дипломатия

Мировой опыт показывает, что сохранить такие высокие темпы роста, которые развил в последние годы Китай, очень непросто. Кроме того, экономические преобразования сложно вести в отрыве от политических реформ, а чем могут такие реформы закончиться, если ими займутся политики-«западники», мы в России хорошо знаем. Да и события 1989 года на пекинской площади Тяньаньмынь уже показали, что силы, подобные тем, что разрушили Советский Союз, действуют и в Китае.

Что касается экономики, то в условиях быстрого роста ВВП [48]китайская энергетика оказывается неспособной самостоятельно обеспечить потребности производственных мощностей. И несмотря на то, что руководство страны действует в этой области весьма энергично, все же в ближайшие годы зависимость Китая от импорта энергии будет, скорее всего, возрастать. Например, если сейчас китайский рынок потребляет ежегодно 25 млрд. кубометров газа в год, то к 2010 году запланирован рост этого показателя до 70–80 млрд кубометров [49]. Такая же ситуация складывается и с производством продовольствия: постоянное увеличение населения Китая делает его все более зависимым от закупок продуктов питания на внешнем рынке.

Что касается уровня жизни населения, то он резко отличается в зависимости от регионов, и это не может не создавать дополнительного напряжения, затрудняющего развитие страны. В торговых прибрежных районах и крупных городах доходы людей гораздо выше, чем во внутренних областях, где, по подсчетам американских стратегов «нового мирового порядка», насчитывается более 100 миллионов безработных, число которых продолжает расти [50].

Однако, несмотря на все эти сложности, Китай оказывает все возрастающее влияние на мировые дела. От того, куда направит он в ближайшие десятилетия свою растущую мощь, во многом зависит и вся картина глобального мира XXI века.

Поэтому Россия должна быть серьезно озабочена тем, чтобы обеспечить максимально дружеские, если можно – союзнические отношения со своим великим соседом.

Сегодня это представляется делом вполне реальным. Ситуация в мире складывается так, что целый ряд объективных факторов благоприятствуют российско-китайскому сближению.

Во-первых , обе страны, находящиеся в процессе сложных преобразований, кровно заинтересованы в том, чтобы иметь добрые отношения со своими соседями. Любая напряженность в этих отношениях только повредит нашим интересам – это, думается, сегодня равно хорошо понимают как в Пекине, так и в Москве.

Во-вторых , техническая помощь России необходима Китаю для модернизации его промышленности и вооруженных сил, а поддержка Китая на международной арене очень желательна для серьезно ослабленной позорным десятилетием «ельцинизма» России.

В-третьих , обе страны имеют огромный – правда, пока плохо используемый – потенциал торгово-экономического сотрудничества [51].

Наконец, в-четвертых , и Россия, и Китай как самостоятельные цивилизации и мировые центры силы, равно заинтересованы в предотвращении американской глобальной гегемонии и диктатуры «золотого миллиарда» в рамках пресловутого «нового мирового порядка». И если Россия после развала СССР только начинает сегодня искать свою самостоятельную линию поведения, то в Китае это поняли уже давно.

Еще десять лет назад германский журнал «Шпигель» опубликовал данные полученного им секретного исследования Академии общественных наук Китая. Согласно этому исследованию, «в начале XXI века конфликт между США и Китаем прорвется наружу» [52]. Четырьмя годами позже практически та же мысль была повторена в исследовании сотрудника Министерства иностранных дел Китая Сон Юмина. «Стратегической целью США, – говорится в этом документе, – является стремление к господству во всем мире, и они не смогут смириться с появлением другой крупной державы на Европейском или Азиатском континенте, которая будет представлять угрозу их лидирующему положению» [53].

Итак, сегодня налицо совпадение ключевых интересов России и Китая по многим стратегическим направлениям. Со стороны России было бы неразумным не использовать такой благоприятной ситуации для укрепления российско-китайских отношений. При этом надо иметь в виду, что и Запад тоже внимательно следит за их развитием, весьма опасаясь возможного стратегического альянса Москвы и Пекина.

В качестве альтернативы российско-китайскому сближению некоторые западные политологи предлагают США пойти на «приспособление и самоограничение», а в качестве «отступного» включить в зону влияния Китая в XXI веке весь российский Дальний Восток, Среднюю Азию и Казахстан [54]. Поэтому сегодня вопрос стоит так: или мы сумеем выстроить с Китаем взаимовыгодные политические, экономические и военно-стратегические отношения, или наши геополитические соперники приложат все силы для того, чтобы «умиротворить» набирающий силу Пекин за счет российских интересов и даже территорий. В свою очередь, и Китаю не следует забывать, сколь изнурительным и контрпродуктивным оказывалось для него противостояние с Россией всякий раз, когда нашим общим недоброжелателям удавалось добиться обострения российско-китайских отношений.

Исламский мир в тисках глобализации

Исламский мир в начале XXI столетия представляет собой цивилизацию, разорванную в мощных полях геополитических и этнических противоречий, активно подогреваемых Западом извне. Однако было бы опрометчивым делать уверенные прогнозы о том, насколько долговременна такая ситуация.

История долгое время была весьма благосклонна к мусульманам. Арабские завоевания, оформленные к середине VIII века в халифат Абассидов, создали мировой центр силы, который смело вступил в борьбу за глобальное лидерство. В разное время грозные имена исламских владык – Мелик-шаха и Тамерлана, Саладина и целой чреды воинственных Османидов наводили трепет на окрестные народы и племена.

Однако с середины XVIII века державная мощь исламского мира, воплощенная к тому времени в его многовековом лидере – Оттоманской империи – начинает угасать. Стремительное развитие Европы и России не оставляет Стамбулу реальных шансов, и поражение Блистательной Порты в первой мировой войне знаменует собой крушение важнейшего мусульманского геополитического полюса, восстановить который исламский мир не сумел и по сию пору.

Тем не менее, это не значит, что мусульманская цивилизация смирилась с таким положением вещей. Стремление преодолеть государственно-политическую разобщенность, консолидироваться, изжить внутренние расколы и выступить в борьбе за глобальное лидерство единым фронтом сегодня сильно в нем, как никогда раньше. Притом все более ясное понимание того, что именно Запад является главным препятствием на этом пути, стимулирует широкое распространение антизападных, особенно антиамериканских настроений в широких народных массах исламских государств – даже там, где находящаяся у власти элита вполне лояльна к Западу.