Марк Энтин - Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1

Я очень люблю женщин и всегда любил. Нередко они платили мне взаимностью. Только какие? Не улыбайтесь ехидно. Речь совсем о другом.

В моей жизни было три раза по три женщины. Первый ряд – Россия, Франция и Европа. Второй – те, которым я отдавал всего себя, и те, о ком вспоминаю с благодарностью. Третий связан с профессиональными увлечениями. Это Наука, Дипломатия и Муза творчества.

Единственное противоречие, которое мне не удавалось преодолеть чуть ли не до самого последнего времени – все эти женщины не ладили между собой. Ревность составляла смысл их существования. Ее проявления досаждали мне беспрерывно.

В России я родился и вырос. В России прошла большая часть моей жизни. Я люблю свою страну искренне и самозабвенно. Ее невозможно забыть. Спутать ни с какой другой. Все сравнения в ее пользу.

Но когда я на пять долгих лет уехал в Страсбург, она попыталась отомстить. Ее образ стал расплываться. Покрываться патиной передовиц и победных реляций. По возвращении потребовалось посетить несколько десятков городов от Калининграда до Владивостока, провести сотни встреч с молодыми политиками, общественными деятелями, бизнесменами, чтобы полностью восстановить интеллектуальную и духовную связь со своей Родиной. И сейчас, находясь на работе за рубежом, так хочется постоянно летать к себе, дабы ощущать биение пульса, тонко и адекватно оценивать реальность.

Франция – мое самое первое любовное увлечение. Сызмальства читал в оригинале «Тристана и Изольду», «Трех мушкетеров» с бесконечными продолжениями, шаловливые рассказы Оноре де Бальзака. Поэтому в нее невозможно было не влюбиться. А когда я впервые попал в Париж, своей мощью и красотой город оправдал абсолютно все мои ожидания. Только теперь я вновь далеко от него. Выбраться в него ничуть не проще, чем из Москвы.

Наибольшее разочарование связано с малой Европой – Европейским Союзом. В свое время, когда вместе с коллегами по профессии запускал переговоры относительно заключения Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, надеялся, что между Россией и ЕС установятся тесные, дружеские, союзнические отношения. Не получилось. За каждым подъемом в наших отношениях неизменно следовал спад. Что-то всегда мешало взаимопониманию. Такая ситуация сохраняется и сейчас. Стало даже хуже. Намного. Теперь мечтаю о том, чтобы превозмочь трудности благодаря развитию взаимовыгодных двусторонних связей с государствами-членами.

За Дипломатией мне пришлось немало побегать. Сначала все свое время и внимание уделял Науке. И только когда перелопатил, работая в ИМЭМО, а до этого в ряде других мозговых центров, все, что имелось по евроатлантическим структурам и интеграционному проекту, перешел на практическую работу в МИД.

Никогда в этом не раскаивался. Дипломатия подарила мне чертовски много. Знания внутренней кухни и механизмов принятия решений. Вовлеченность в сложнейшие многосторонние и двухсторонние переговорные процессы. Удовлетворение от проделанной работы, когда изысканно разыгранные гамбиты переходят именно в те эндшпили, на которые рассчитываешь. Счастье от одержанных дипломатических побед, когда в выигрыше все участники событий.

Однако и тут не без ложки дегтя. Дипломатия не терпела конкуренток. Она требовала, чтобы ей посвящали все время без остатка. Чтобы и о высокой Науке, и о других Музах я больше даже не помышлял.

Они, напротив, оказались толерантнее. Создав по предложению Администрации Президента уникальный, единственный в мире российско-есовский университет, получил возможность на два срока моего директорства совмещать всё. Руководил. Читал лекции. Вёл магистерские и специальные курсы, в материи которых разбирался не понаслышке. Много писал – помимо всего прочего за эти годы вышло несколько увесистых «кирпичей», в которых прослеживал происходящее в мире и Европе и все нюансы российской внешней политики. Оставался вовлеченным в многостороннюю дипломатию. На регулярной основе участвовал во встречах на высшем уровне.

Сейчас все вернулось на круги своя. Дипломатия настаивает, чтобы на ее алтарь было принесено все остальное. Так и поступаю. Но уже имея за плечами богатейший опыт, что позволяет в служении ей использовать тот бесценный багаж, который мне дали две мои другие возлюбленные – Высокая Наука и Муза Творчества.

Но вот в борьбе с земными созданиями мои другие женщины проявили полную бескомпромиссную непримиримость. Мою первую земную жену отобрала у меня Франция. Поколебавшись немного, она упорхнула туда на стажировку. Когда вернулась обратно в Россию, я уже был с другой.

Вторая не ладила ни с Дипломатией – считала ее никчемной надутой выскочкой, ни с Высокой наукой и другими моими музами, отбиравшими у меня не меньше времени. Те, придерживаясь взаимности, платили ей откровенной неприязнью. Итог плачевен. Я выбрал то, чему посвятил жизнь, – и мы расстались.

Моя Любимая, моя Единственная, моя Половинка, которую подарила мне судьба, – удивительное сказочное исключение. Она разделяет со мной любовь к Родине, Франции и Европе. Дипломатия, Наука и Музы – не только мое, но и ее увлечение. Все женщины мира в одной – это и есть настоящая любовь. Есть она, и Дипломатия будет успешной и сможет дать, надеюсь, очень многое развитию наших двусторонних отношений.

Так и тянет добавить: «Так выпьем же за любовь. За настоящую. Истинную. Переплавляющую все в себе. Только она в состоянии удерживать вожжи, когда в упряжке такие умницы, такие красавицы, такие богини, как Дипломатия, Наука и сонмы самых блестящих, самых очаровательных муз».

Горько осознавать, но, возможно, последующие поколения сочтут 2011–2014 годы периодом всеобщего помешательства. Никогда раньше не только политики и эксперты, но и простые люди с такой настойчивостью и убежденностью не называли черное белым, а белое черным, тиранию и мракобесие демократией, а стремление защитить себя и своих близких и обеспечить им достойное существование терроризмом и уголовщиной.

Никогда в современной истории ложь и обман повсюду в мире с таким иезуитством и лицемерием не объявлялись краеугольной основой внутренней и внешней политики государств, а те, кто чувствуют или думают иначе, не прятали, не таили, не скрывали свои мысли столь безропотно, боясь преследований и того, что их элементарно подвергнут остракизму, т. е. выгонят из того общества, к которому они принадлежат.

Никогда в прошлом человечество с таким презрением и бессердечностью не уничтожало себе подобных, не унижало и не помыкало ими и не заставляло чуть ли не повсюду на планете бежать с насиженных мест, оставляя на разграбление могилы предков и бросая все нажитое, только бы сохранить жизнь себе, своим детям и старикам, не быть затоптанными, распятыми, уничтоженными.