Александр Шубин - Старт Cтраны Советов. Революция. Октябрь 1917 – март 1918

Малицкий огласил предложения Викжеля, и Каменев поддержал их с условием, что новое правительство будет ответственно перед ВЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. [65] Вомпе П. А. Дни Октябрьской революции и железнодорожники. – М., 1924. – С. 27. Но в частном разговоре с эсером С. Раппопортом (Ан-ским) Каменев признал, что «наши товарищи гораздо левее нас. Они отвергают всякие компромиссы. Нам приходится бороться на два фронта». [66] Ан-ский С. После переворота 25 октября 1917 г. // Архив русской революции. – Т. 8. – С. 47.

Представители эсеров, меньшевиков и КСРР не пожали протянутую умеренными большевиками руку. Гендельман заявил: «Мы считаем немыслимым создание правительства, в которое входили бы большевики». Его поддержал Дан: раз большевики – виновники заговора, то они не должны входить в новое правительство, которое может быть создано только на платформе КСРР.

Малицкий убеждал собравшихся, что нужно «положить конец братоубийственной войне». [67] Болтнева О. Ю. Указ. соч. – С. 152. С ним был солидарен Мартов, который убеждал собравшихся, что выяснение межпартийных отношений с помощью оружия приведет к краху демократии, и был, конечно, прав, но правых коллег не убедил. Как и правые большевики, Мартов считал, что «если обе стороны согласны признать демократическую власть, то уже вопрос о личном и партийном составе этой власти остается второстепенным». Он справедливо видел угрозу демократии в гражданской войне, которая может открыть путь правой реакции, но не учитывал пока, что демократия может быть уничтожена марксистской и рабочей (по названию) партией.

Левый эсер Малкин поддержал Викжель и даже предложил состав нового ЦИК и правительства: 40 % – большевики, 40 % – оборонцы, 20 % – интернационалисты. [68] Там же. – С. 157.

Собравшимся было нелегко договориться. Рязанов был возмущен требованием не вводить в будущее правительство Ленина и Троцкого, «этих победителей контрреволюции», и включить в новый предпарламент треть представителей гордумы, «в которой сидят кадеты и черносотенцы».

Внезапно на заседание ворвались представители Путиловского завода, которые требовали немедленно прекратить вооруженную борьбу: «К черту Ленина и Чернова! Повесить их обоих!» [69] Ан-ский С. Указ. соч. – С. 49. При этом на Путиловском заводе принимались и резолюции в поддержку большевиков и нового ЦИК ( Мандель Д. Петроградские рабочие в революциях 1917 года (февраль 1917 г. – июнь 1918 г.). – М., 2015. – С. 398).

По итогам дня была создана комиссия для конкретизации условий соглашения. Согласие на участие в ней правых социалистов уже было успехом дела мира.

На заседании, которое началось в 11 утра 30 октября, усилилось представительство левых социалистов: прибыли левые члены ЦК ПСР В. Карелин и А. Шрейдер, а также видные левые эсеры Г. Закс, А. Колегаев и В. Спиро; от объединенцев явились Б. Авилов и В. Вольский. Однако за ночь комиссия не смогла выработать проект решения, и собрание свелось к взаимным обвинениям – ведь в Москве лилась кровь. Пришлось перенести заседание на вечер, когда собралось еще более многолюдное совещание. Явились участники предыдущих заседаний, впервые пришли видные эсеры Н. Ракитников (правый) и Б. Камков (левый). Накануне очень некстати ВРК принял постановление об аресте и предании революционному суду членов КСРР. После бурной дискуссии о большевистских репрессиях была подготовлена телеграмма о недопустимости террора с обеих сторон, которую разослал Викжель. [70] Болтнева О. Ю. Указ. соч. – С. 159–161. О. Ю. Болтнева считает, что «развертывание большевистской практики политического террора значительным образом повлияло на умонастроение участников Совещания» (с. 161). Почему же именно большевистского? С учетом событий в Кремле 28 октября у большевиков было не меньше оснований опасаться террора справа, чем у их противников – слева. А исторический опыт революций пугал обе стороны в одинаковой степени. Рязанов во время переговоров неоднократно говорил, что красную гвардию нельзя разоружать, потому что это приведет к резне рабочих в случае прихода казаков ( Рабинович А. Указ. соч. – С. 60). Этот вопрос отвлек внимание собрания от проблемы устройства власти, что привело к новой потере времени.

Ракитников, новичок на переговорах, настаивал, что ПСР не может войти в «правительство, которое по своему происхождению исходило бы из большевистского переворота». Но затем эсеры все же согласились на участие большевиков при условии обсуждения каждой кандидатуры. [71] Болтнева О. Ю. Указ. соч. – С. 162.

Тогда вернулись к фундаменту политического здания – обсуждению, на какой широкий орган будет опираться правительство. Левый эсер Шрейдер стал перечислять старые организации, которые нужно включить в новый предпарламент, но Каменев с этим не согласился: «Нельзя начать с исторического трупа, надо начать с советских организаций». [72] Там же. – С. 163.

В итоге после тяжелого обсуждения все-таки утвердили принципы соглашения: широкий орган нужно создать из ЦИК двух созывов плюс представители профсоюзов и городских дум. Характерно, что забыли о крестьянах, но с учетом активного участия в проекте эсеров это было пока непринципиально. Главный вопрос – правительство. А в него договорились включить всех – от большевиков до энесов. Для конкретизации этого плана создали комиссию. [73] Там же. Таким образом, большевистские участники переговоров Каменев, Сокольников и Рязанов вышли за пределы наказа своего ЦК, который исключил участие в правительстве и временном парламенте несоветских сил, таких как городские думы.

Шаг навстречу сделали и меньшевики. В ночь на 31 октября под давлением левого крыла РСДРП(о) Дан и другие центристы все же согласились с участием большевиков в правительстве. ЦК постановил «принять участие в попытке организовать однородную власть, включающую в себя социалистические партии от народных социалистов до большевиков». [74] Меньшевики в 1917 году. – Т. 3. – Ч. 2. – М., 1997. – С. 271–272. Это был важный сдвиг. [75] А. Рабинович связывает его с поражением Керенского. Стало ясно, что большевики способны по крайней мере в ближайшее время удержать власть над Петроградом ( Рабинович А. Указ. соч. – С. 61). Но меньшевики изменили свою позицию утром 31 октября, когда о провале похода Керенского еще не было известно. Он вызвал энергичный протест со стороны правых меньшевиков Б. Богданова, К. Гвоздева, М. Либера, М. Скобелева и др., которые 1 ноября даже вышли из ЦК. Относительное единство было восстановлено 11 ноября, когда большинство вышедших вернулись. [76] Ненароков А. П. Правый меньшевизм: прозрения российской социал-демократии. – М., 2011. – С. 276, 283.