Михаил Саакашвили - Пробуждение силы. Уроки Грузии – для будущего Украины

Разница между Грузией и Украиной была поколенческая. В Украине после Оранжевой революции к власти пришло поколение, которое было старше нашего. У нас был точно такой же разрыв с грузинами предыдущего поколения, к которому относились, например, Нино Бурджанадзе и ее муж – их интересовали только деньги. Я был самым старшим в нашей команде, но и я еще учился в университете, когда Советский Союз распался. Те же, кто успел несколько лет поработать при Союзе, стали частью системы. И эти люди пришли к власти в Украине.

Чувствовалось, что советское наследие мешает и Ющенко. Его невозможно обвинить в стяжательстве. Он был идеалистом, но чисто психологически ему было трудно работать с людьми постсоветских поколений.

Но все же они были намного лучше другой части украинского политического спектра.

Помню, в 2004-м я приехал с первым официальным визитом в Украину. Был концерт. Справа от меня сидел президент Кучма, слева – премьер Янукович. И Кучма его спрашивает, ну что, Витя, Звягильский не появлялся? Да вы что, отвечает Янукович, если бы он появился, его бы давно уже ребята замочили. Премьер говорит президенту, что кого-то нужно замочить! И Янукович явно не шутил.

Надо сказать, что Кучма явно чувствовал себя не в своей тарелке рядом с Януковичем. Он все-таки был патриотом Украины, в отличие от бывшего донецкого бандита!

Однажды, уже через много лет после «Оранжевой революции», у меня была многочасовая беседа с Януковичем. Большую часть беседы он посвятил Юле. Перечислял все ее уголовные – мнимые и реальные – дела. Долго сплетничал по поводу ее личной жизни. И только потом перешел на другие темы. Такие беседы у него были со всеми иностранцами. Он был ею одержим.

Янукович еще рассказывал, что он долго не мог принять решение – баллотироваться во второй раз в президенты или нет. Обратился за советом к старцу Зосиме. Тот сказал, что не готов ответить, но обещал подать знак. Через некоторое время старец умер. Янукович пришел на панихиду, встал в очередь к гробу. Когда, по его словам, он коснулся руки покойного, она поднялась, погладила его по голове и снова упала. Для Януковича это был знак. Он мне рассказывал это на полном серьезе как о неопровержимом факте. Но все же, я допускаю, что он прикидывался.

К Януковичу было трудно относиться как к нормальному человеку. У моих друзей был на въезде в Киев ресторанчик, который начали отжимать донецкие рейдеры. Меня попросили помочь. Я рассказал эту историю Януковичу на ядерном саммите в Вашингтоне. Оказалось, что он знал все про этот случай, начал мне о таких деталях рассказывать, что я стал подозревать, что он сам и стоял за рейдерами. Но это было слишком даже для него – заниматься маленьким ресторанчиком.

Украина – большая страна, не то что Грузия. Я никогда не интересовался, кому принадлежит какой-то коммерческий проект в моей стране. Если лидер страны увлекается такими вещами, вряд ли у него найдется время заниматься страной.

Как-то я был на обеде у генерального секретаря ООН в Нью-Йорке. Меня посадили за один столик с Ильхамом Алиевом, президентом Польши Коморовским и Януковичем. Я не знал, о чем разговаривать с Януковичем. Я читал, что в Украине создают совет юстиции, и спросил у Януковича, будет ли судебная реформа. Он сказал: «Они все у меня еще попляшут». И стал рассказывать о Межигорье, о том, что председатель Верховного суда попросил у него взятку в 50 миллионов. А я, говорит, заплатил ему 20.

Янукович предлагал перечислить деньги на офшор, но председатель суда хотел, чтобы всю сумму доставили наличными ему на дачу. Вместо этого Янукович привез ему взятку прямо в Верховный суд. Привез средь бела дня, купюрами по 20 долларов в нескольких чемоданах. Янукович сказал: «Он посмеет против меня пойти? Нет! Все это видели».

Это он рассказывал при всех. Помню, как на рассказ реагировали те, кто понимал по-русски, – они в замешательстве переглядывались.

В 2005-м Янукович был еще в оппозиции. Ющенко просил меня с ним не встречаться. Я его не послушался и по дороге в аэропорт встретился с Януковичем в кафе «Казачок». Незадолго до этого я говорил Ющенко, что мы хотели бы купить несколько пассажирских самолетов АН-142. Но у Украины не было достаточного количества готовых самолетов. Рассказал эту историю Януковичу. Он ответил, что как раз у него стоит три АН-142. Может продать хоть завтра на очень выгодных условиях. У него было больше самолетов, чем у государства! И это в то время, когда на него завели уголовное дело.

Он себя хорошо чувствовал. Готов был даже самолеты нам продать. Конечно, мы бы все равно у него не купили. Но меня поразила его самоуверенность.

Когда я рассказывал об этом Ющенко, он говорил: нужно примирить запад и восток. Думаю, это было связано с тем, что он каким-то образом договорился с Ахметовым. Для команды Ющенко это был входной билет на восток.

После первой встречи с Путиным Ющенко сказал, что с ним можно работать. Я ответил, что точно так же думал год тому назад: «Подожди шесть месяцев, мы еще раз вернемся к этой теме». Это ведь Путин его отравил осенью 2004 года. Уверен, что Ющенко об этом знал, он хотел через это перешагнуть, и это свидетельствовало о широте его души.

Кучму Путин всегда чуть побаивался – тот над ним всегда подтрунивал. А вот Ющенко Путин с первой секунды презирал. Они были людьми разных культур. Между ними не могло быть серьезных договоренностей. Точно так же Путин презирал Юлю. Называл ее «девочкой с косой». Путин считал, что раз она зарабатывала деньги в России, то ее волнуют только деньги и ею всегда можно будет манипулировать.

Интересно, я видел, как Яценюк нагрубил Путину. Он тогда был министром иностранных дел. В 2007 году в Таджикистане проходил саммит СНГ. Ющенко к тому времени перестал бывать на этих саммитах, а Яценюк поехал. Он зашел в вышиванке с опозданием на 40 минут. Сел и сразу начал пререкаться насчет повестки дня. У Путина глаза полезли на лоб: что себе позволяет этот наглый юнец, которого он видит первый раз в жизни. А Яценюк еще примешивал к своей речи украинские слова – так и Ющенко иногда делал. Думаю, специально.

Я был уверен в 2013 году, что в Украине будет революция. В сентябре я встречался с украинскими друзьями. Они все жаловались на пассивность народа – никто ни во что не верит, оппозицию никто не любит. А я говорил, что сейчас все и начнется.

Когда начался второй Майдан, я полетел из Нью-Йорка в Варшаву, чтобы собрать группу европейских депутатов для поездки в Киев. Поселился в отеле и начал обзванивать знакомых. За четыре дня собрал 10 человек. Там был экс-премьер Польши Ежи Бузек, депутат Европарламента Эльмар Брок, несколько поляков, англичанин, бельгиец. В аэропорту они меня обступили со всех сторон и провели через пограничный контроль. Мы приехали сразу на митинг. Все поднялись на сцену. Они начали выступать.