Виктор Белов - Управление мировоззрением. Подлинные и мнимые ценности русского народа

Лозунг неограниченного свободного рынка содержит в себе, как минимум, два системных противоречия, несовместимых с прокламируемой идеей. Во-первых, без постоянного контроля и вмешательства государства в коллизии беспощадной конкурентной борьбы в условиях ничем не ограниченного рынка очень скоро естественным путем на рынке останется один-единственный победитель – монополист, со всеми вытекающими тяжкими последствиями для общества. Разумеется, победитель в этом случае вольно или невольно, но неизбежно, становится одновременно и могильщиком свободного капиталистического рынка.

«Последовательный либерал считает, что в принципе все должно подчиняться логике рынка. Для консерваторов же, а, впрочем, также и для либеральных социалистов существуют, напротив, определенные цели, ценности, которые нельзя отдавать на откуп законам рынка и подчинять им. Потому что если предоставить рынок самому себе, он ликвидирует конкуренцию и тем самым самого себя. В конце концов, тогда на рынке останется всего один сильнейший. Только государство, сильное государство может обеспечить относительное равенство шансов конкурентов».

Во-вторых, еще безнадежней дело обстоит с демократией, которая, якобы, является неизменной спутницей свободного рынка, но которую, на самом деле, свободный рынок хоронит еще быстрей, чем конкуренцию. Свободный рынок и демократия – взаимоисключающие понятия. И в этом утверждении нет ничего удивительного – свободный рынок заранее знает, что любые, самым демократическим образом избранные парламенты, правительства и президенты, вместе взятые, не имеют такой власти, которая могла бы воспрепятствовать его свободной деятельности. А значит, с точки зрения рынка, они не имеют НИКАКОЙ власти вообще, и рынок волен делать все, что ему заблагорассудится. Ну а поскольку рынок все-таки не какая-то потусторонняя метафизическая вещь в себе, а система, созданная и поддерживаемая определенным кругом людей, которые, как правило, лично не принимают участи я во всенародных выборах, то и выходит, что президенты, парламентарии, министры – сплошь дурилки картонные, профанирующие саму идею демократии и заодно веру в нее народа. Общественная система, основанная на свободном рынке и культе индивида, без вмешательства третьей силы (государства), несущей функцию справедливого перераспределения общественного продукта, неизбежно скатывается к простейшей бинарной оппозиции капитал (богатые) – население (бедные). Первые, обладая огромными финансовыми ресурсами и осуществляя неусыпный неофициальный контроль над остальными, в первую очередь над информационными средствами, способны навсегда сохранить за собой доминирование в обществе, в том числе и политическое. Само понятие демократии при этом неизбежно деформируется, свертывается до примитивных процедур, более или менее удачно имитирующих подлинную демократию, в которой суверен – народ должен по определению иметь право и возможность контроля и управления всеми процессами, происходящими в обществе. Капитал в абсолютно свободной рыночной системе, где функции государства предельно ограничены, в конечном итоге неизбежно оказывается вне зоны контроля общества. Остальное – дело техники. Управляемые капиталом электронные СМИ с помощью современных технологий «промывания мозгов» легко справятся с задачей поддержания наивной веры у большинства населения в любимую сказку капитализма о гадком утенке – о якобы имеющемся у каждого свободного гражданина шансе стать прекрасным лебедем и воспарить в недосягаемые для остальных небеса. На самом деле в век глобализации, при неограниченном господстве крупного капитала, таких шансов у простых граждан совершенно не осталось, и только наивные простаки могут сегодня верить в миф либерализма о демократии и обществе равных возможностей в условиях ничем не ограниченного свободного рынка. На наш взгляд, такими шансами обычные люди реально располагают только в системе государство (чиновники) – население, характерной для традиционализма. Несмотря на то, что эта система является старейшей (достаточно привести примеры древнего Китая, Египта, империи Инков, Российской империи) она и сегодня с успехом используется во всех левых либеральных моделях устройства общества, начиная со стран с так называемой социально ориентированной рыночной экономикой, яркими представителями которой являются Германия и скандинавские страны; и кончая странами социализма, тем же Китаем. Но это тема отдельного большого исследования.

Абсолютизация законов свободного рынка, директивное придание им значения универсального инструмента, способного оптимально решить проблемы человеческого общества во всех сферах его жизнедеятельности – все это от начала являлось безнадежной утопией, куда более фантастической, чем построение идеального коммунистического общества. Во всяком случае, в коммунистической теории до сих пор не найдено таких вопиющих системных противоречий в основополагающих идеях, которые присутствуют в теории буржуазного либерализма. Больше того, ярые апологеты неограниченного свободного рынка сами признают существенную ограниченность его возможностей. Вот что говорит, например, по этому поводу «буревестник» либерализма, возвестивший полную и окончательную его победу в мировом масштабе – Френсис Фукуяма.

«Рынок сам по себе не может определить необходимый уровень и место размещения инвестиций в общественную инфраструктуру, или правила урегулирования трудовых споров, или степень регуляции воздушных или грузовых перевозок, или профессиональные стандарты здоровья и безопасности. Каждый из таких вопросов несколько «нагружен оценкой» и должен быть передан политической системе».

Остается только удивляться, из каких неведомых источников защитники неограниченной свободы рыночных отношений черпают неиссякающее вдохновение, чтобы раз за разом пытаться доказать недоказуемое – всеобщее светлое будущее для всего человечества, заключенное целиком в узких рамках одной-единственной экономической доктрины – свободного рынка.

Идея свободного рынка неразрывно связана с идеей свободной конкуренции. Точнее говоря, именно свободная конкуренция, теоретически, и обеспечивает свободному рынку те «волшебные» свойства универсального автоматического регулятора, которым либерализм не знает альтернативы. Но свободная конкуренция, как и свободный рынок, далеко не всегда и далеко не для всех является благом (о чем мы подробно говорили в первой книге «Управление мировоззрением») и вдобавок к тому содержит собственный букет противоречий.