Владимир Хандорин - Национальная идея и адмирал Колчак

Большую работу по изучению общественно-политических движений в Сибири в рассматриваемую эпоху проделали новосибирский историк М. В. Шиловский и томич Э. И. Черняк (в частности, последний систематизировал материалы их форумов в период с Февраля 1917 г. до колчаковского переворота). [79] Черняк Э. И. Общественно-политическая жизнь Сибири: съезды, конференции и совещания общественных и политических объединений и организаций (март 1917 – ноябрь 1918 г.): автореф. дис. … д-ра ист. наук. Томск, 2001; Черняк Э. И. Революция в Сибири: съезды, конференции и совещания общественных и политических объединений и организаций (март 1917 – ноябрь 1918 г.). Томск, 2001; Шиловский М. В. Политические процессы в Сибири в период социальных катаклизмов 1917–1920 г. Новосибирск, 2003 и др. А. А. Штырбул попытался проследить эволюцию партий в Сибири с начала ХХ в. до Гражданской войны и первых лет советской власти [80] Штырбул А. А. Политическая культура Сибири: Опыт провинциальной многопартийности (конец XIX – первая треть ХХ в.). Омск, 2003 (2-е, перераб. изд. – 2008). (хотя с отдельными его выводами трудно согласиться – например, о том, что до революции А. В. Колчак неформально входил в сибирскую парламентскую группу).

По отдельным сюжетам тема затрагивалась и в других работах, посвященных историографии либерального движения в Сибири и России начала ХХ в., [81] Егоров А. Н. Отечественная историография российского либерализма начала XX в.: автореф. дис… д-ра ист. наук. М., 2010 и др. историографии и источниковедению революции и Белого движения в Сибири и России, [82]идеологии Белого движения и кадетской партии, [83]государственности «белой» России и Сибири, [84]экономической политике белых правительств, [85]их аграрной политике, [86]национальной политике колчаковского правительства, [87]внешней политике Колчака и кадетской партии, [88]земско-городским организациям Сибири периода Гражданской войны, [89]антибольшевистской прессе, агитационно-пропагандистской деятельности белых правительств и кадетов, [90]ликвидации сибирской демократии и колчаковскому перевороту, [91]Учредительному собранию, [92]антисоветскому подполью в 1918 г., [93]сибирской профессуре начала ХХ в., [94]борьбе партий в разных регионах Сибири накануне и в начале революции, [95]по той же тематике применительно к Гражданской войне, [96]об отдельных политиках колчаковского режима и близких к нему. [97]Биографические очерки видных политиков Сибири эпохи Гражданской войны систематизированы в сборниках и энциклопедиях. [98]

Среди перечисленных хочется выделить монографию Е. В. Лукова и Д. Н. Шевелева – наиболее основательное на сегодня исследование агитационно-пропагандистской системы белой Сибири, раскрывающее, помимо недостатков, и ее достоинства, в частности, профессиональную методику формирования газетных номеров. К сожалению, авторы практически не уделили внимания роли кадетских идеологов в организации пропаганды при Колчаке, а местами допустили неточности. [99]

В целом для 1990-х гг. были характерны накопление фактического материала на основе рассекреченных архивных документов и сокращение числа исследований по социально-политическим сюжетам Гражданской войны и Белого движения за счет увлечения военной тематикой. 2000-е гг. стали временем более углубленной разработки новых концепций на основе накопленного материала. В основном она велась в русле теории модернизации и культурно-цивилизационного подхода, во многом – с учетом философского наследия русской эмиграции (П. Б. Струве, И. А. Ильин, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, идеологи «евразийства»), пытавшейся осмыслить причины и уроки революции.

Материалы исследований по истории революции и Гражданской войны, в той или иной степени касающихся рассматриваемой темы, излагались и обсуждались на научных конференциях и в сборниках. [100]Итоги этой работы, новые концепции и подходы нашли отражение в справочных изданиях. [101]

Из зарубежных исследований выделяется добросовестная капитальная монография американского историка У. Розенберга о кадетской партии в 1917–1921 гг., достоинства которой отчасти признавались даже в СССР. В отличие от большинства зарубежных работ по истории России, она основана на привлечении ряда новых источников. С позиций сочувствующего кадетам западного либерала Розенберг не считал их политический поворот вправо логически обоснованным, а воспринимал как жест отчаяния, имевший роковые последствия, «не созвучный целям их партии». [102]Как и большинству западных либералов, ему свойственна некритическая идеализация демократической модели в любых исторических коллизиях.

В отличие от него, современный канадский историк Н. Перейра в своей монографии о белой Сибири [103]считает отказ кадетов от демократической модели закономерным и вытекавшим из обстановки. Главную причину краха демократических правительств он усматривает в ментальной неготовности народа к восприятию демократии. Относительно специфики кадетского либерализма Перейра (в работе которого, впрочем, присутствуют отдельные неточности) справедливо отметил, что, «по их понятиям, либерализм всегда был менее важен, чем российская государственность». [104]

Интересные наблюдения можно найти в монографиях американских историков Р. Пайпса и М. Бернштама, [105]хотя они посвящены более широкой проблематике и не содержат открытий по нашей теме. Большинство иностранных историков затрагивают ее в самом общем и поверхностном виде. [106]

Рассматриваемые сюжеты изучались на Западе в основном представителями англоязычной историографии (американской, британской и канадской). В целом для них типичны симпатии к белым и кадетам, подчеркивание надклассового характера их идеологии и деятельности. Вместе с тем, некоторые из них – представители т. н. «ревизионистского» направления (У. Розенберг, Ш. Фитцпатрик и др.), распространившегося в 1960-е гг. в противовес классической для западных историков тенденции (заложенной У. Чемберлином), полагают, что большевизм не имел в России реальной альтернативы.

Уязвимым местом зарубежной и эмигрантской историографии является ограниченность источниковой базы.

Завершая обзор, можно отметить отсутствие системных обобщающих работ по «белой» идеологии и либеральному движению рассматриваемого периода, недостаточный анализ природы, характера и направлений эволюции русского либерализма (как и причин его поражения), незрелость новых научных подходов. В связи с этим можно предположить, что поставленные здесь проблемы еще долго будут оставаться дискуссионными.

Исходя из этого, основной своей целью автор ставил раскрытие причин и основных тенденций национально-консервативной эволюции российского либерализма в период революции и Гражданской войны на примере Сибири и конечного этапа этой эволюции – идеологии и политики правительства А. В. Колчака. При этом автор исходит из расширенного толкования термина «либерализм», наиболее удачно сформулированного Ф. А. Селезневым, – «понимание индивидуальной свободы человеческой личности как высшей ценности», которую обеспечивает прежде всего неприкосновенность частной собственности, в соответствии с принципом «мой дом – моя крепость». [107]В политическом же отношении либерализм может ориентироваться как на демократическую, так и на авторитарные модели власти, в зависимости от обстоятельств и традиций. Собственно, поэтому и оказалась возможной его эволюция к либеральному консерватизму в поиске национальной идеи.