Андрей Лебедев - Невидимая рука эволюции и образ будущего

Все дороги вели в Рим и все дороги выходили из Рима – и в этом случае все налоги с купцов оставались в Риме. Налоги от торговли, собранные в месте купли-продажи, а не дань с завоеванных территорий. И налогами изначально облагались только иностранные торговцы, не граждане Рима. Налоги направлялись на строительство новых дорог в новые страны, что приносило новый прирост торговли, налоговых поступлений, рост уровня богатства и безопасности – во славу римских купцов и бога торговли Меркурия.

Если стимулом процветания Афин стало развитие морской торговли, то главным ноу-хау бизнес-проекта «Рим» стало освоение сухопутных пространств Европы. Римляне построили сеть всепогодных дорог – за много веков до того, как это сделали США и Германия, когда их постигла Великая Депрессия. Всего римлянами было построено около 300 тысяч километров дорог с мостами и туннелями – это в длину 7,5 экваторов Земли. При этом технологический уровень римских дорог потрясает специалистов даже сегодня. Многие дороги, мосты и туннели – до сих пор действующие!

Развитая инфраструктура, удобная логистика, безопасность частной собственности и справедливый суд по римскому праву – главные условия процветания предпринимательской экономики не только для древнего Рима. В современном мире экономика растет там, где эти условия соблюдаются, там, где сходятся товары и инвестиции – на Нью-Йоркской или Лондонской бирже, в Силиконовой долине. Коммунистический Китай, чтобы стать производственным хабом планеты, делает то же самое – совершенствует логистику, строит дороги, создает условия для бизнеса. Сегодня Китай увлечен проектом «нового шелкового пути», его цель – отодвинуть Россию и занять ее место на выгодной позиции «моста между Европой и Азией». Цель вполне достижимая – Россия дорог почти не строит, за год у нас появляется столько новых дорог, сколько в Китае за неделю.

Предпринимательская система не просто экономически эффективней монархической. Она более гуманна, миролюбива, более бережна человеческому ресурсу, к жизни каждого человека, к ценности каждой личности. Поэтому во все века, когда эти две экономические системы соседствовали рядом, самые активные и талантливые люди всегда бежали в одну сторону – из феодальной деревни в вольный город, из Европы в Америку, из ГДР в ФРГ, из Сирии в Европу. В ходе исторического развития предпринимательская экономика неизбежно должна была стать и более многочисленной по населению и более качественной по уровню общественной и личной безопасности, уровню жизни, образования, здравоохранения, культуры.

В гуманности по отношению ко всем людям независимо от их различий и особенностей, в либерализме 19 века и в сегодняшней толерантности, конечно, стоит на первом месте прагматичный расчет, который можно назвать эволюционным прагматизмом. Эволюционность человеческой истории проста – выживает и процветает, захватывая и увлекая людей и территории, более многообразная экономика Великобритании или США, скукоживается и деградирует однообразная, управляемая из одного центра экономика имперского Китая или Советского Союза.

С ростом предпринимательской активности, развитием торговли и промышленности население Земли опять многократно выросло. И это было городское население, включенное в предпринимательскую экономику. Если в древности был лишь один город с миллионным населением – Рим, то к началу 20 века в Европе благодаря промышленной революции их стало несколько.

Предприниматель неизбежно должен был взять верх над Монархом, что он почти и сделал к 1914 году.

И Монарх, и Предприниматель как представители двух системообразующих профессий, по своему изначальному историческому призванию являются общественными спасателями. Но для достижения этой благородной цели спасения людей в «тяжелую годину» они используют разные инструменты, в том числе и социальные.

Для Монарха главное качество, определяющее профпригодность – жестокость, готовность к насилию. Поэтому страной он управляет, не договариваясь с другими сторонами политического процесса, представителями разных общественных групп, а демонстрируя и применяя силу. Даже в спокойные времена Монарх не имеет права расслабляться, он должен постоянно доказывать подданным и соседним монархам свою силу и свою волю, превентивно держать всех в страхе.

Помимо высоких крепостных стен Монарх строил грандиозные по своим размерам пирамиды, статуи, которые демонстрировали его мощь и отпугивали врагов, посмевших пересечь границу. Гигантизм в архитектуре, в праздниках, парадах, спортивных состязаниях – это признак монархического социума. Естественным образом этот монархический пиар возродился и расцвел в вождистских квази-монархических режимах 20 века, прежде всего в СССР и гитлеровской Германии.

Главные признаки монархической социальной системы – это навязываемая сверху всеобщая враждебность, взаимная недоверчивость, неспособность людей самостоятельно, без мудрой власти, договариваться между собой. Профпригодный Монарх был обязан воспитывать в своих подданных ненависть ко всем «чужим» – к представителям иноземных государств, религий, рас, национальностей – культивируя ненависть к внешним и внутренним врагам, взаимную ненависть всех ко всем. Только такое общество, воспитанное на взаимном недоверии и страхе, Монарх способен в трудные времена спасти – просто уничтожив часть, устроив Варфоломеевскую ночь, холокост, голодомор, чистку «врагов народа», послав молодежь на войну или в крестовый поход. Помогают в этом Монарху, кроме чиновников и силовиков, специалисты по религиозной, расовой, национальной или классовой ненависти.

Иные, более гуманные идеи для монархической системы неестественны, они могут возникать в угоду так называемым «просвещенным монархам», как правило, в «тучные годы». То есть эти идеи ситуативны, кратковременны, а любая «оттепель» – лишь короткий отдых перед очередными репрессиями и войнами.

В монархической системе носители гуманных человеколюбивых идей просто торопятся воспользоваться временной ситуацией – угодить монарху, назвав его «просвещенным», оказаться поближе к нему и к бюджету, к возможности выжить.

Отсюда понятно, почему в современных централизованных экономиках, в которых роль монархов выполняют лидеры кланов чиновников, даже идеологически родственные политики никогда не договариваются. Напротив, как конкуренты в одной очереди к одному бюджетному окошку, на котором написано «Демократы», «Либералы» или «Патриоты» – лидеры близких по идеологии партий толкаются локтями между собой намного более ожесточенней, чем с идейными противниками. Это вопрос не идеологии и политических убеждений, а задача физического выживания. Всю свою человеческую жизнь и творческую энергию эти достойные люди убивают на толкание локтями к старому окошку госбюджета или на угадывание планов Вождя по открыванию нового окошка, чтобы успеть к этой новой кормушке перебежать первыми. Точно также и придворные олигархи, назначенные правящей бюрократией, тратят свое рабочее время и энергию на выстраивание отношений с чиновниками, интриги вокруг госбюджета и госпроектов, а отнюдь не на профессиональную предпринимательскую деятельность.