Кайрат Бегалин - Мамлюки

Огузы потеснили и печенегов, которые мигрировали на берега Жайыка (Урала), а позднее они откочевали дальше на запад и дошли до Киева.

В эпоху великих завоеваний арабские летописцы отмечали: «Аллах Всевышний распределил так, что каждый народ, каждое колено, каждое поколение, каждый род преуспевает в пределах своего совершенства: китайцы в ремеслах, греки в философии и литературе, арабы сильны в каллиграфии, письме и богословии, Сасаниды в государственном устройстве, тюрки в войнах».

В середине VIII века арабы переняли опыт Сасанидов в управлении государством и по примеру Византийской империи начали использовать в армии тюркских наемников. Одновременно с их появлением в мусульманском войске, появились и новые виды оружия, было усовершенствовано воинское снаряжение.

Одними из первых на чужбине прославили свои имена тюркские полководцы Хаммад ат-Турки (754–775 гг.) и Мубарака ат-Турки (775–785). Правда, в то время тюркская аристократия еще не влияла на принятие важных государственных решений аббасидского халифата. Ядро мусульманской армии составляли берберы и иранцы.

Тем не менее, уже в годы правления Харуна ар-Рашида (786–809 гг.) тюркское оружие проявило себя в войне с Византией, и армия халифата достигла берегов Черного моря. Харун добился от императрицы Ирины территориальных уступок, закрепив их договором в 798 году. В приграничных с Византией районах тюркские эмиры получили земельные наделы, расселили там своих соплеменников и стали оберегать границы халифата.

К началу IX столетия арабы уже окончательно сокрушили великий Иран и отторгли от Византии Египет и Сирию. Различные кланы вели борьбу за власть, и дворцовые интриги были обычным делом. Люди падали замертво после глотка вина или странным образом тонули в банях. Смерть очередного правителя народ перестал оплакивать на площадях: брат шел на брата, и сыновья убивали отцов.

В этой неспокойной ситуации аббасидский халиф аль-Мамун [17] Халиф аль-Мамун правил с 813 по 833 гг. решил создать отряд телохранителей. После продолжительной тяжбы с родным братом, он уже не доверял коварным соплеменникам и иранским наемникам, посчитав, что охрана будет более надежной, если его будут оберегать люди, не вовлеченные в местные клановые, социальные или конфессиональные конфликты. И такие люди нашлись.

Одна из жен аль-Мамуна происходила из знатного тюркского рода. Согласно традиции, ее доставили к мужу в сопровождении вооруженной свиты торканов [18] Торканов – то есть родственников по крови. , которые обычно были частью приданого степных невест. Таким путем тюрки часто проникали в другие страны, в том числе на мусульманский Восток.

Ратные подвиги и преданность халифу возвысили степных аристократов. Вскоре они заняли лидирующее положение при дворе и пользовались доверием правителя. Именно торканы заботились о безопасности аль-Мамуна, а чуть позднее они организовали придворную гвардию, которую пополняли специально обученные юноши, купленные на невольничьих рынках.

Будущий гвардеец проходил обучение в стрельбе из лука, владению саблей, пикой и дротиком. Такую подготовку кочевники получали с раннего детства. Поэтому при покупке им отдавалось предпочтение. Многие из них были захвачены в ходе стычек арабов с тюрками, обитавшими за Джейхуном (Амударьей).

Гвардейцами также становились люди, захваченные в странах Восточной Европы и Северной Африки. Среди них встречались гулямы с нисбой «аз-Руми», то есть они попадали в плен в ходе войны с Византией.

Отборные юноши воспитывались при дворе в специальных школах и только потом зачислялись в гвардию. Выходцы из славянских стран и темнокожие африканцы служили в пехоте, конницу составляли тюрки, издавна считавшиеся прекрасными наездниками и стрелками из лука.

Гвардия аль-Мамуна достигала численности четырех тысяч воинов. С их помощью халиф организовал расправу с неугодными ему людьми внутри государства. В 818 году гвардейцы аль-Мамуна убили вазира аль-Фадла ибн Сахла. Они были схвачены и под пыткой заявили, что действовали по приказу халифа. Их заявление оставили без внимания. Почти одновременно с этим событием при таинственных обстоятельствах умер влиятельный шиитский имам Али ар-Риди. Ходили слухи, будто его отравила «любимая жена» – дочь аль-Мамуна.

Халиф был занят не только внутренними делами, он вел военные действия против Византии. В этой борьбе он использовал разные методы. Некий славянин Фома Капподокийский, объявивший себя византийским военачальником, бежал к халифу из Анатолии. Его радушно приняли при дворе, а в 820 году аль-Мамун устроил ему шикарную коронацию с помощью патриарха Антиохии. Потом, снабдив Фому деньгами и солдатами, халиф отправил его обратно в Анатолию завоевывать себе престол. Тому удалось поднять мятеж и в 821 году осадить Константинополь. После трехлетней войны император Михаил II Заика (820–829 гг.), опираясь на союзников булгар, прорвал осаду. Фома был схвачен и казнен.

Особое место среди гулямов заняли тюрки. Их необыкновенные качества восхищали и удивляли обывателей, ценились правителями, ученые прилагали усилия, чтобы исследовать феноменальные способности этих людей, о чем свидетельствует трактат «Использование тюрок», написанный багдадским эрудитом аль-Джахизом (775–868 гг.).

В своем произведении аль-Джахиз пишет: «Тюрки – народ, для которого оседлая жизнь непостижимое состояние, длительность пребывания на одном месте, малочисленность передвижений и перемен невыносимы. Сущность их сложения основана на движении и нет у них предназначения к покою… Нет у них иных помыслов, кроме набега, грабежа, охоты, верховой езды, поединков воинов, поисков добычи и завоевания стран. Помыслы их направлены только на это, подчинены только этим целям и мотивам, ограничены ими и связаны только с ними. Они овладели этими делами в совершенстве и достигли в них предела. Это стало их ремеслом, торговлей, наслаждением, гордостью, предметом их разговоров и ночных бесед».

Близкое знакомство с тюркскими гулямами позволили аль-Джахизу заметить: «Их недостатки и причина их страданий – тоска по родине, стремление к странствиям, страсть к набегам, влечение к грабежам и сильная привязанность к своим обычаям. Они хуже относятся к тому, кто не знает об их правах. И когда поставили их в одинаковое положение с другими воинами, они не захотели быть в числе всяких других, они сочли это недостойным себя и указали, что им нужно, и увидели они, что им не пристало терпеть притеснения и пребывать в безвестности».

Рассказывая об изготовлении меча у арабов, ал-Джахиз перечисляет около девяти операций, каждую из которых выполняют разные мастера, а затем замечает: «Подобно этому происходит изготовление седел, стрел, колчанов, копий и всего оружия… А тюрок делает все сам от начала до конца, не просит помощи у товарищей, не обращается за советом к другу. Он не ходит к мастеру и не тревожится его отсрочками со дня на день, его лживыми обещаниями, и не думает об уплате ему вознаграждения».