Татьяна Копяткевич - Что значит быть христианином. Сборник поучений святителя Иоанна Златоуста

Здесь [в этой жизни. – Ред .] тот, кто стал знаменитым, достигнув власти, как скоро власть переходит к другому, становится человеком малозначительным и одним из подначальных. Богатый, когда напали на него разбойники, клеветники, злоумышленники, внезапно становится бедным. Но у нас не так. Если воздержный внимателен к себе, то никто не в состоянии отнять у него воздержания. Того, кто владеет и управляет самим собой, никто не сделает человеком, не имеющим власти, – подначальным.

А что последняя власть значительнее первой, это узнаешь из сравнения. В самом деле, скажи мне, какая польза управлять всеми народами и быть рабом страстей? Какой вред не управлять ни одним человеком и быть выше господства страстей? Вот свобода, вот власть, вот царство и могущество! Другого рода власть есть рабство, хотя бы кто окружил себя тысячею диадем. Когда внутри его властвует множество господ, именно сребролюбие, сластолюбие, гнев и другие страсти, то какая польза от диадемы?

Велико могущество страстей, когда и самый венец не в силах избавить человека от этого рабства. Подобно тому как когда бы кто-нибудь, будучи царем, попал в рабство к варварам, и они, желая в большей степени показать свою власть над ним, не сняли бы с него ни порфиры, ни диадемы, но заставляли бы его в таком виде и носить воду, и готовить кушанье, и исполнять все другие работы, чтобы таким образом доставить себе больше чести, а его подвергнуть большему поруганию, – так и в настоящем случае эти страсти обращаются с нами жесточе всякого варвара. Кто презирает их, тот будет смеяться и над варварами, а кто преклоняется пред ними, тот будет терпеть от них гораздо больше зла, чем от варваров.

Варвар, когда приобретает великую силу, истязает тело, – а страсти мучат и отовсюду терзают душу. Варвар, когда приобретает великую силу, предает смерти временной, – а страсти предают смерти вечной. Поэтому свободен только тот, кто стяжал свободу внутреннюю, равно и раб только тот, кто покорствует бессмысленным страстям.

Гордость есть начало греха. С нее и начинается всякий грех, и в ней находит свою опору. Сколько бы мы ни совершили добрых дел, этот порок не позволяет им укрепиться в нас и неразлучно с нами пребывать, но, подобно какому-либо корню, препятствует им оставаться в нас непоколебимыми.

Это видно из следующего. Смотри, сколько добрых дел творил фарисей, между тем это не принесло ему ни малейшей пользы, потому что он не отсек корня, который и разрушил все. От гордости происходит презрение к бедным, страсть к деньгам, властолюбие и славолюбие. Гордый человек расположен мстить за обиды. Гордый не может равнодушно переносить обиды ни от высших, ни от низших, а кто не переносит спокойно обиды, тот не в состоянии переносить и несчастье. Вот каким образом гордость есть начало греха.

Итак, нет зла, равного гордости. Она превращаете человека в демона, наглого, богохульствующего, клятвопреступника, она возбуждает в нем жажду убийства. Человек надменный постоянно сокрушается скорбью, постоянно досадует, постоянно сетует. Ничто не может утолить его страсти. Если бы даже он видел, что царь униженно преклоняется и благоговеет перед ним, то и тогда не удовлетворился бы этим, но еще более воспламенился бы. Подобно тому как сребролюбцы, чем больше приобретают, тем большего желают, так и гордые: чем большей пользуются честью, тем больше домогаются ее. Страсть их постепенно возрастает, – а это действительно есть страсть, – страсть же не знает предела, но прекращается только тогда, когда убьете того, кто одержим ею.

Впрочем, хотя страсти и составляют некоторого рода недуг, однако они не неизлечимы, – напротив, они способны к уврачеванию, и даже больше, нежели телесные недуги. Если только мы захотим, то можем потушить их. Как же можно потушить гордость? Нужно для этого познать Бога. Если она происходит от незнания Бога, то, когда познаем Его, от нас удалится всякая гордость. Подумай о геенне, подумай о тех, которые гораздо лучше тебя, подумай о том, насколько ты виновен перед Богом. Если подумаешь об этом, то скоро укротишь свой разум, скоро смиришь его.

Но ты не можешь этого сделать? Ты очень слаб? Подумай о настоящем, о природе самого человека, о том, как ничтожен человек. Когда увидишь человека мертвого, которого несут чрез площадь, его осиротевших детей, провожающих его, плачущую вдову, рыдающих слуг и скорбных друзей, то размысли при этом о ничтожестве всего настоящего, о том, что оно ничем не отличается от тени и сновидения. Но ты не хочешь этого сделать? Подумай о людях, владевших великими богатствами, которые совершенно разорились во время войны. Посмотри на дома великих и знаменитых людей, теперь обращенные в развалины. Подумай, как сильны были эти люди, а теперь исчезла и память о них.

Каждый день, если захочешь, ты можешь находить подобные примеры: смену правителей, отобрание в казну имущества богатых. Многие из властелинов сидели на земле, тот же, о ком не думали, носил венец (Сир. 11, 5). Не каждый ли день случается подобное? Не походит ли судьба наша на колесо? Прочти об этом, если хочешь, и наши сочинения, и то, что написано у языческих писателей, – ведь и их сочинения полны такого рода примерами – если по гордости презираешь наши. Если ты уважаешь одни только произведения философов, то приступи к ним, и они тебя научат, рассказывая о несчастьях, которые постигли древних, – и поэты, и ораторы, и софисты, и вообще все писатели. Везде, если хочешь, найдешь такого рода примеры.

Если же не хочешь заняться всем этим, то размысли о собственной природе нашей, о ее происхождении и конце, ее ожидающем. Подумай, что значишь ты в то время, когда спишь? Не может ли в это время умертвить тебя самое малое животное? Со многими часто даже случалось, что небольшое животное, упав с кровли, лишало их зрения или было причиной другого несчастья. Что же? Разве ты не ниже всех животных? Что скажешь против этого? То, что ты наделен разумом? Но вот, у тебя и разума нет, потому что гордость – признак неразумия.

Чем же ты после этого гордишься, скажи мне? Может быть, здоровым состоянием своего тела? Но в этом отношении преимущество остается на стороне бессловесных. Это свойство находим и у воров, и у убийц, и у грабящих могилы. Благоразумием ли своим? Но гордость несвойственна благоразумию, напротив, чрез нее ты лишаешь себя права носить название благоразумного. Поэтому обуздаем наши помыслы, будем скромны, смиренномудры, кротки. Таких особенно ублажает Христос, говоря: Блаженны нищие духом (Mф. 5, 3), и опять, взывая, говорит: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11, 29). Для того и умыл Он ноги своим ученикам, чтобы показать нам пример смиренномудрия. Постараемся из всего этого извлечь для себя пользу, чтобы мы могли получить блага, обещанные любящим Его.