Георгий (Капсанис) - Бог стал человеком, чтобы человек стал богом

Тогда все прекрасные и законные дела теряют весь свой смысл. Все это имеет подлинный, существенный смысл лишь тогда, когда бывает по благодати Божией, то есть когда мы все стараемся делать во славу Божию; когда мы не перестаем тосковать по тому и стремиться к тому, что выходит за рамки нашей учебы, нашей работы, семьи и чего бы то ни было хорошего и святого, – когда мы жаждем обожения. Тогда все наши дела и занятия обретают свой подлинный смысл, свою вечную перспективу и помогают нам.

Господь сказал: Ищите прежде Царства Божия… и это все приложится вам (Мф. 6,33). Царство Божие – это обожение, это восприятие благодати Всесвятого Духа. Когда придет Божественная благодать и воцарится в человеке, тогда воцарится в человеке Бог. А через обоженных людей благодать Божия приходит и к другим людям, и в общество. Как учат святые отцы, слова молитвы Господней «да приидет Царствие Твое» означают «да приидет благодать Святого Духа», которая, придя, обоживает человека.

Дух морализма, о котором мы говорили, ограничивающий христианскую жизнь одним лишь нравственным улучшением, оказал отрицательное влияние и на нашу страну, и на наше благочестие, и на духовность православных христиан. Под влиянием западного богословия мы часто прерываем свое стремление к обожению.

Но жизнь, сосредоточенная на одном лишь нравственном улучшении себя, антропоцентрична, центром своим вновь имеет человека.

Главными в этой жизни являются усилия самого человека, а не благодать Божия. Складывается представление, что спасает нас мораль, а не благодать Божия. Поэтому, находясь в таком состоянии, проводя такую жизнь, мы не можем иметь подлинного Божественного опыта, а душа не получает настоящего покоя, не может утолить свою жажду. Такой образ жизни, не выдерживающий экзамена, не выражает подлинного духа Церкви Христовой. Очень часто именно морализм несет ответственность за безбожие и безразличие к духовной жизни у многих наших ближних, особенно молодых.

Вместо того чтобы родителям, учителям, нам, клирикам и всем трудящимся в Церкви и воскресных школах говорить о бесплодном внешнем улучшении, нужно было бы вести христиан к обожению, о котором говорит подлинный дух и опыт Церкви. Добродетели, сколь бы велики ни были, не составляют цели нашей жизни, но лишь подготавливают нас к принятию обожения – благодати Святого Духа, как замечательно выразился преподобный Серафим Саровский.

Автономный гуманизм как философско-общественная система, отделившаяся от Бога и проводящая автономную, самодостаточную жизнь, приводит современного человека в тупик культурного себялюбия. Такой гуманизм желает удалить нас от православной веры во имя якобы освобождения человека и раскрытия его способностей. Но разве может быть большее раскрытие способностей человека где-либо вне обожения?

Такой образ жизни, который подает нам Православная Церковь в Божественных службах, святоотеческом богословии, монашестве, есть образ жизни, ведущий к обожению, жизнь «богочеловекоцентричная», в центре которой – Богочеловек.

Такой образ жизни приносит нам много радости, потому что мы знаем, какое у нас великое предназначение, какое блаженство нас ожидает.

Любая боль и испытание, любые житейские трудности услаждаются перспективой обожения.

Когда мы подвизаемся с надеждой на обожение, тогда изменяется и наше отношение к ближним. Потому что тогда мы смотрим друг на друга как на потенциальных богов. Как тогда углубляется, каким существенным по содержанию становится наше воспитание детей! С какой поистине божественной любовью и уважением относятся тогда отец и мать к своим детям, чувствуя на себе ответственность и священный долг помочь им достигнуть обожения, достигнуть той цели, ради которой они по благодати Божией ввели их в мир! Но как помогут своим детям родители, которые и сами не идут к этой цели, к обожению? Сколько уважения без эгоизма и богопротивной гордости мы будем иметь к самим себе, когда почувствуем, что сотворены мы для столь великой цели!

Святые отцы и богословы Церкви говорят, что, преодолевая антропоцентричную философию эгоизма и себялюбия, мы становимся подлинными личностями, настоящими людьми. Мы обращаемся к Богу с почтением и любовью, а в ближнем нашем видим подлинное достоинство, потому что смотрим на него не как на сосуд, который можем использовать для собственного наслаждения, а как на образ Божий, предназначенный к обожению.

Доколе мы заключены в самих себе, в своем я, мы – индивидуумы, а не личности. Но лишь только мы выйдем из своего бытия индивидуума и встанем на путь обожения не только при содействии благодати Божией, но и собственными трудами, начнем любить, приносить все больше и больше себя Ему и нашему ближнему, так станем подлинными личностями. То есть когда наше «я» встретит Божие «Ты» и «ты» ближнего, тогда только мы и найдем свое потерянное «я». Потому что в общении обожения, для которого мы сотворены, мы можем открыться, можем общаться и радоваться друг другу подлинно, а не себялюбиво.

В этом – характер Божественной литургии, в которой мы учимся преодолевать свою ограниченную индивидуальную выгоду, к которой нас подталкивают диавол, грех и наши страсти, учимся отрывать себя в общении жертвенности и любви во Христе.

Человеку приносит подлинный покой сознание своего великого призвания, призвания к обожению.

Православный гуманизм Церкви основан на этом призвании человека и поэтому раскрывает задатки человека, его силы в полноте.

Какой иной гуманизм, сколь бы прогрессивным и свободолюбивым он ни казался, революционен настолько, насколько революционен гуманизм Церкви, который может сделать человека богом? Столь высокий гуманизм – исключительное достояние Церкви.

Сегодня в особенности, когда многие пытаются обмануть людей, по большей части молодежь, предлагая свои лжегуманизмы, которые только калечат человека, не принося ему обещанного совершенства, значение такого воспитания Церкви, о котором мы говорили, трудно переоценить.

Молодые люди сегодня ищут опыта. Им мало одной лишь материальной, вещественной жизни, мало рационального общества, которое они получают в наследство от старших. Наши дети, эти образы Божии, «которым повелено быть богами», ищут чего-то, что бы выходило за грани логических схем нашей материалистической философии и нашего атеистического воспитания. Они ищут соприкосновения с настоящей жизнью. Им мало лишь слышать о Боге. Они жаждут опытного общения, Его света и Его благодати. А поскольку многие из них не знают, что Церковь может им это дать, что у нее есть тот опыт, которого они жаждут, то они уходят в напрасные поиски, устремляются к дешевым заменителям, чтобы найти то, что выходит за рамки логики и разума.