Татьяна Терещенко - Симфония по творениям святителя Димитрия Ростовского

Верою и любовью, как правыми путями, все мы, христиане, пойдем за Христом, пойдем верою и при этом с добрыми делами.

Где-то о вере рассказывается такая история. Некогда все добродетели собрались в одно место и составили совет, как бы разделить между собой доброго человека, подобно некоему богатству, чтобы каждая добродетель имела в человеке особую часть и место, в котором бы она сидела, как в своем собственном доме. Благоразумие и мудрость взяли себе голову и сели в мозгу. Богоугодное молчание село в устах: Положи, Господи, охрану устам моим (Пс. 140, 3). Покаяние взяло себе волосы, чтобы ими вместе с Марией Магдалиной отирать ноги Христовы. Послушанию достались ноги, а терпению дан был хребет. Пост сел в желудке, а воздыхание к Богу село в груди. Честности было дано место в лице человеческом, а целомудренному стыду— в очах. Любовь Божественная объяла сердце: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим (Мк. 12, 30), а вера святая, как первейшая добродетель, взяла для себя в человеке две части: уши и руки. Уши взяла для того, чтобы была слышима, руки же для того, чтобы была исполняема и совершаема. Место веры в слухе, согласно словам апостола Павла, который говорит: Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия. Как веровать в Того, о Ком не слыхали ? (Рим. 10, 14, 17). А то, что место веры еще и в руках, это означает, что она проявляется в делах. Покажи мне, – сказано, – веру твою без дел твоих, ибо вера без дел мертва (Иак. 2,18,20).

Итак, верой, как первейшей добродетелью и первейшим путем, мы и пойдем за Христом вместе с добрыми делами…

Назвав святую веру первейшей добродетелью и первейшим путем, я немного усомнился… какой путь самый первый, какая добродетель первейшая: вера или любовь? Ведь как без веры, так и без любви спастись невозможно, ибо и любовь имеет свою все превосходящую высоту, согласно написанному: любовь больше всех (см. 1 Кор. 13, 13) (1).

Вера достигает лицезрения Божия, надежда достигает получения тех благ, которых не видел глаз (1 Кор. 2, 9), любовь же достигает самого сердца Божия, которое есть источник и начало всякой любви (2).

Поистине драгоценен тот жемчуг, без которого невозможно как быть христианином, так и получить спасение. Апостол говорит: без веры угодить Богу невозможно. И еще: праведный верою жив будет (Евр. И, 6; Рим. 1, 17). Следовательно, подобает купить этот жемчуг, продав все (2).

Невозможно кому-либо исцеление или дарование какое от Бога без веры получить. Врач душ и телес, Сын Божий, исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях, веры всюду требовал, и по вере подавал излечение (Мф. 4,23; 9, 29). Так в Капернауме по вере сотника исцелил Он слугу его: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час (Мф. 8,13). Так и кровоточивой: дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя, – и спасена была с того часа (Мф. 9, 22). Так же двум слепцам: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их (Мф. 9, 29–30). Также хананеянке: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему (Мф. 15, 28). И многих иных по вереях спас.

О, сколь сильна к получению прошения вера в молитве!

Удивляется святой Киприан, вспоминая разбойника на кресте: как такой грешник, всю жизнь свою в убийствах и прочих беззакониях проживший, при кончине своей краткою молитвою рай себе отверз, и спрашивает Господа: «Что даровал, Господи, Стефану, большее разбойника сего? Что большее принял возлюбленный ученик Твой, который возлежал на перси Твоей на вечери? Чем более упокоены Павловы поты? Чем столь многих святых многообразные муки, раны и смерти вознаградились? В один час тому разбойнику воздалась та мзда, какую они столькими трудами и скорбями получили».

Но не дивись, святой Киприан! Я тебе слова твоего небесного сожителя в ответ приведу, святого Амвросия, который говорит тебе, как верой великой, хоть и в малой молитве, райскую себе разбойник дверь отверз. Ибо когда Господь наш во время Своего вольного страдания был всеми оставлен, когда и обещавшим с Ним умереть Петром отвержен был, тогда лишь один разбойник веровал Ему и, исповедуя Его, Господом Царствующим нарек: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк. 23,42).

Здесь можно было видеть великую веру разбойника: когда у всех вера оскудела, когда все веровавшие соблазнились о Христе, он не соблазнился, но с верою Ему помолился, за что и услышал: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23,43)…

Слышим ли, что вера может? Так будем стяжать и мы ее себе в молитве нашей, чтобы смогли получить просимое.

Сам Господь наш учит нас: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам (Мк. 11, 24). И Иаков святой наставляет: Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, – и дастся ему. Но да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что- нибудь от Господа (Иак. 1,5–7) (3).

Веруй в Бога, веруй Богу; воздержание всегда во всем имей. Постоянно помни о смерти и об изменении всех вещей, и ничто в мире не будет обладать тобой (3).

На чем утверждается вера?

На откровениях Бога, на том, что Бог открыл через пророков и

апостолов, ибо видимое не может быть предметом веры, как написано: блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин. 20,29) (3).

Вера – это извещение уповаемых, обличение невидимых вещей. Вера есть не что иное, как только веровать в то, чего не видим (3).

Что же подвигает Бога на неумолимый суд? Ничто так не подвигает, как то, что человек после покаяния снова возвращается к злым делам, утешая себя надеждой на новое покаяние и прощение, и безбоязненно грешит в надежде на Божие милосердие.

Послушаем, что говорит Писание в книге Иисуса, сына Сирахова: От двух скорбело сердце мое, а при третьем возбуждалось во мне негодование: если воин терпит от бедности, и разумные мужи бывают в пренебрежении; и если кто обращается от праведности ко греху, Господь уготовит того на меч (Сир. 26, 24–26). Вот мы слышим: возвращающийся от правды, то есть покаяния, которое оправдывает человека, возвращающийся на грех надвигает на себя гнев Божий и предается мечу вечного наказания. Человек, возвращающийся ко греху, вторично распинает Сына Божия и попирает Его драгоценнейшую Кровь, пролитую за спасение мира (1).

За прощение прежних наших грехов мы, окаянные и злонравные, возвращаясь к прежним нашим грехам, вместо воздаяния или благодарения Христу Богу нашему снова приносим Ему распятие, снова убийство, как будто для того только мы и были разрешены от прежних наших грехов, чтобы теми же и даже более тяжкими грехами снова прогневать Бога нашего. А что злее этого? Что хуже? Что ужаснее? Покаялся ли Саул в своем грехе, получил ли прощение: о том мы не читаем, но зато знаем, что он был совсем оставлен Богом и погиб душой и телом, пронзив самого себя мечом.