Рудольф Баландин - Загадка Туринской Плащаницы

Существует принципиальная разница между научными и религиозными подходами к тайнам и «чудесам» природы, к историческим событиям, к человеческой личности. Научный метод в отношении религиозных чудес действует разрушительно.

В этой связи особенно интересен конкретный, очень характерный пример: загадка Туринской Плащаницы.

Мнения о ней резко разделяются. Некоторые – из числа верующих в религиозные чудеса – отвергают всякую мысль о материальной, человеческой сущности Христа. Они считают Туринскую Плащаницу или символической реликвией, подобной многим другим плащаницам, или чудотворной святыней, которую не следует анализировать с позиций науки. Других возмущает сама постановка вопроса об историчности Христа и о подлинности любых реликвий, связанных с Ним. « Как же так ? – заявляют они. – Уж не призываете ли вы уверовать в Иисуса Христа?! У вас для этого нет никаких научных оснований!»

Таковы два подхода к проблеме: стихийно (или сознательно) научный и сознательно (или стихийно) религиозный. Причем в большинстве случаев естественная любознательность и склонность к сомнениям, самостоятельности суждений побуждает и верующих, и неверующих всерьез относиться к научным результатам и методам исследований. Им противостоят те, кто с одинаковой убежденностью заранее отказывается как от сомнений, так и от доказательств, основанных на конкретных сведениях.

Такие люди предстают поборниками «религиозного метода», будь они даже атеистами. Они утверждают свои убеждения, свое мнение, не утруждаясь доказательствами, сбором и анализом фактов, не прибегая к объективным, то есть непредвзятым, исследованиям, не желая выслушивать тех, кто думает не так, как они.

В среде серьезных религиозных теоретиков, глубоко верующих мыслителей издавна сохранялось уважительное, а то и благоговейное отношение к научным знаниям. Ведь наши сведения об окружающем мире, по их мнению, определяются высшим разумом. Если Бог наделил нас умом и стремлением к истине, нам следует дорожить этим даром. Один из величайших ученых всех веков Исаак Ньютон совмещал научные исследования с толкованиями Библии. Но там, где было приемлемо точное научное знание, он не считался с догмами Священного Писания. Другой великий мыслитель – Михаил Васильевич Ломоносов – поступал точно так же, называя окружающий мир «Евангелием от Природы», средоточием и источником высочайшей мудрости, с которым не могут сравниться книги, созданные людьми, пусть даже самыми выдающимися.

Может показаться, что такое отношение к религии сложилось в Новое время, после эпохи Возрождения, когда авторитет науки поднялся особенно высоко. Однако это не совсем так. Даже в раннем Средневековье один из главнейших теоретиков христианства, причисленный к лику святых, Аврелий Августин вовсе не умилялся слепой вере в авторитет каких-либо лиц или сочинений. « Вера в авторитет , – писал он, – весьма сокращает дело и не требует никакого труда »; необходима она « для пользы простейших », « более тупоумных или занятых житейскими заботами ». Такие верующие « легко одурачиваются подобием логичных доводов ». « Если они слишком ленивы или привязаны к другим занятиям, или уже неспособны к науке, пусть они верят… »

В своем диалоге «О блаженной жизни», посвященном познанию сверхчувственных истин, Августин задается вопросом: « Представляется ли вам пищею души знание ?» И дает ответ: « Совершенно так… душа питается не чем иным, как разумением вещей и знанием ». Конечно, в те далекие времена, полтора тысячелетия назад, представления о знании отличались от нынешних. Но будем помнить, с какой проницательностью отделял Августин веру и подобие серьезных доводов от трудных поисков научной истины.

Научные исследования предполагают свободу мысли, поисков и сомнений. Единственное ограничение накладывает научный метод, требуя опираться на факты и логику, на доказательность выдвигаемых идей. То, что нельзя доказать, остается вне науки или принимается как предположение, гипотеза. Таковы «правила игры». К сожалению, не все и не всегда признают их.

В истории науки нередки случаи, когда те, кто честно и твердо придерживался этих правил «игры», подвергались гонениям, а то и казням. Так было, например, с выдающимся мыслителем XVI века Джордано Бруно, который доказывал, что Вселенная бесконечна и вечна, что существуют круговороты материи. Одно его утверждение особенно возмущало «святую» инквизицию. По мнению Бруно, Иисус Христос был магом, и чудеса его объясняются вовсе не сверхъестественной одаренностью, божественным всемогуществом. За такую ересь католическая церковь карала смертью.

И Лев Толстой, считавший себя христианином, отрицал божественность Христа, его чудеса. Чтобы доказать свою правоту, Толстой заново, по своему разумению, перевел Евангелие. Для дополнительного истолкования текста он даже изучил древнееврейский язык. Писатель был отлучен от церкви православными иерархами и проклят с амвона.

К тому времени появились научные исследования, посвященные жизни Иисуса Христа. В частности, были изданы монографии на эту тему французского историка Э. Ренана и немецкого историка Ф. Штрауса. Они постарались восстановить земную жизнь Иисуса Христа с предельной достоверностью, избегая ссылок на чудеса.

Во второй половине XX века представилась уникальная возможность использовать для изучения реликвии, относящейся якобы к Иисусу Христу, целый спектр методик разных наук. Результаты таких исследований чрезвычайно интересны и обсуждаются до настоящего времени. Но прежде чем рассказать о них, познакомимся с самой реликвией.

Туринская Плащаница – продолговатый кусок льняного полотна цвета слоновой кости длиной 4,3 м, шириной 1,1 м. Хранится аккуратно сложенным в серебряном ковчеге, помещенном за стальными прутьями высоко над мраморным алтарем кафедрального собора Сан Джованни Баттиста (Святого Иоанна Крестителя) города Турина, расположенного на севере Италии.

Собор Иоанна Крестителя, где хранится Туринская Плащаница

Осенью 1978 года Туринская Плащаница была выставлена на всеобщее обозрение по случаю четырехсотлетия пребывания святыни в соборе Иоанна Крестителя. Она находилась, развернутая во всю длину, в глубине собора за пуленепробиваемым стеклом в стальной оправе. За шесть недель демонстрации реликвию посмотрели более 3 миллионов человек. На площади перед храмом и день, и ночь находились толпы паломников.

В воскресную ночь 8 октября показ был завершен. Плащаницу осторожно сняли со стены и перенесли в расположенный рядом королевский дворец. Там она на пять суток была предоставлена для научных исследований.