А. Хабутдинов - Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе

Большая часть вакфов в Поволжье была конфискована сразу после уничтожения Казанского ханства, и окончательно этот процесс был завершен в период правления Анны Иоанновны (1730-е гг.). Вакфы на башкирских территориях были незначительны. Рост числа вакфов начинается во второй половине XIX в., но и тогда доходы от них оставались несравнимыми с соответствующими доходами в мусульманских государствах. В этом заключалось коренное отличие имущественного положения мусульманского духовенства от православного, а также от духовенства в мусульманских государствах. По мнению О. Г. Большакова, превращение вакфов в основной источник существования культовых учреждений (примерно с XII в.) способствовало профессионализации и консолидации лиц, связанных с мусульманским культом, в особую социальную группу, которую условно можно назвать мусульманским духовенством. В XIX в. в Османской империи примерно треть всех земель относилась к категории вакфов. В Бухаре до 1920 г. вакфы составляли 24,6 % орошаемых земель [118] Набиев Р., Хабутдинов А. Вакуф // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. Казань, 2004. С. 47–48. .

Планы реформ.Особенностью структуры ОМДС было отсутствие механизма контроля над положением на местах. Формально эти функции были возложены на ахунов и мухтасибов. Однако, как мы указывали, отсутствовало четкое определение их обязанностей. Как правило, они были разбросаны по деревням и не всегда могли оказывать влияние на местных имамов. К тому же контакты с местными светскими властями официально шли через правление ОМДС, что, учитывая состояние путей сообщения в то время, было малореальным. В 1804 г. муфтий М. Хусаин предложил проект централизации духовных органов на местах. Он выступал против контроля со стороны местных властей над вопросами, входившими в компетенцию ОМДС, предлагал создать в Санкт-Петербурге коллегию по мусульманским делам и ее филиалы в основных мусульманских губерниях. Предложения М. Хусаина сводились к статусному и структурному сближению миллета мусульман ОМДС с османскими миллетами.

Первого муфтия ОМДС заслуженно упрекают в авторитарности – в нарушение решения Правительствующего Сената от 1802 г. он решал дела единолично. Широко известно и его взяточничество. Поэтому попытки сместить муфтия с должности возникали даже среди казыев ОМДС. Однако сказывалось знакомство с опытом управления в Бухаре и России, являвшим примеры неограниченного и небескорыстного правления. М. Хусаин стремился выстроить прямые отношения с верховной властью и создать общероссийскую структуру с центром в имперской столице. Вначале в качестве связующего звена он использовал О. А. Игельстрома, но тот покинул край в 1790–1796 гг. Тем не менее М. Хусаин стремился закрепить легитимность своей власти как на религиозном, так и на светском уровне, для чего старался получить в жены дочь одного из ханов. Первую попытку он предпринял в 1790 г., вторую – в 1798, и только третья – в 1800 г. – наконец завершилась его женитьбой на дочери бывшего хивинского хана Карая-султана – Каракуз, происходящей из рода Чингисхана [119] Азаматов Д. Д. Оренбургское Магометанское Духовное Собрание… Уфа: Гилем, 1999. С. 124. . Такое его упорство приводит на память ключевую легенду булгарской традиции – о женитьбе одного из сахабов на дочери булгарского хана. По утверждению А. Франка, она содержится как минимум в одной из рукописей «Таварих Вали Мухаммад Ишана», написанной в 1784–1785 гг. [120] Франк А. Исламская историография… С. 84–86, 148–150, 246–247. К тому же дочь муфтия Фатима была замужем за выдающимся казахским правителем – ханом Букеевской Орды Джангиром.

По своим земельным владениям и доходам М. Хусаин фактически стал крупнейшим мусульманским землевладельцем края. Согласно Указу императрицы Екатерины II от 26 января 1793 г., Хусаин получил право покупать у башкир земли и «заселять оные покупаемыми за границей иноверцами». Ему и его потомству также присваивалось право «продавать оных, с тем, однако, предостережением, чтобы покупка и продажа таковых людей простиралась токмо до иноверцев не христианского исповедания». М. Хусаин обладал обширным помещичьим хозяйством, недвижимостью в Уфе и Оренбурге. По некоторым данным, после смерти он оставил огромную по тем временам сумму в 50 000 рублей.

В 1803 г. М. Хусаин добивается замечаний в адрес губернской администрации от молодого императора Александра I. Российский правитель обосновывает необходимость уважения императора как представителя многочисленных мусульманских народов. Возможно, этот конфликт был вызван тем, что оренбургское губернское правление прямо поддержало ахуна Г. Габдрахимова в его конфликте с муфтием, пик которого пришелся на 1802–1805 гг. [121] Азаматов Д. Д. Оренбургское Магометанское Духовное Собрание… С. 49–50; Денисов Д. Н. Габдрахимов Г. // Ислам на Урале. Энциклопедический словарь. М. – Н. Новгород: Медина, 2009. С. 80–81. М. Хусаин проиграл в этом конфликте, но сохранил свой пост, и с 1811 г. муфтии стали подсудны только Правительствующему Сенату.

В 1808 г. в Казанской и в 1822 г. в Оренбургской губерниях у местной администрации и мусульман возникали идеи создания губернских духовных правлений. В 1822 г. чиновники Оренбургского губернского правления предлагали создать в Петербурге Высшее духовное собрание в лице коллегии ахунов, имеющей право апелляционного суда по вопросам церковного права. Уже в начале XIX в. мусульманская элита и ряд чиновников понимали потребность увеличения автономии духовных властей, наличия строгой централизации духовной власти и соответствия структур духовных органов административно-территориальному устройству России. Все эти проекты не были реализованы, и практически единственным механизмом контроля со стороны ОМДС было временное изъятие Указа или отстранение от должности указного муллы [122] Азаматов Д. Д. Оренбургское Магометанское Духовное Собрание… С. 33; Мэржани Ш. Аль-кыйсме ас-сани мин китаби мустафад аль-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар. Казань, 1900. С. 168–175. .

Если за противником жестко не стояли губернские власти, то М. Хусаин смещал его. Так, наиболее серьезной попыткой противостояния политике централизации ОМДС стала деятельность имама деревни Ура Казанской губернии Хабибуллы б. Хусаина аль-Уруви. Мулла Хабибулла учился в Бухаре и Кабуле вместе с будущим муфтием М. Хусаином. Хабибулла развернул свою деятельность главным образом среди мишарей Нижегородчины, где приобрел много шакирдов и мюридов. Благодаря поддержке губернских властей ему удалось занять ключевой пост имама мечети на Макарьевской ярмарке, которая тогда была основным торговым центром татарского мира [123] Хабутдинов А. Имамы Ярмарочной мечети // Мадина. 2005. № 6(9). С. 14. . При этом он сместил с данного поста своего брата Фатхуллу, назначенного муфтием М. Хусаиновым. В это время имамы Ярмарочной мечети ежегодно назначались из числа лояльных муфтию имамов других регионов. Это было мощным финансовым подспорьем, как для имамов, так и самого муфтия. Нижегородские же власти и мусульмане предпочитали иметь стабильного имама. В 1804 г. Хабибулла отправился в Петербург, где добивался создания самостоятельных духовных правлений в Пензенской, Саратовской, Симбирской и Казанской губерниях. Саратовское губернское правление предлагало вариант создания такого рода Собрания при условии его номинального подчинения ОМДС. Штаты его правления фактически были аналогичны штатам ОМДС, причем предполагалось введение сана муфтия. Отличие состояло в том, что правление должно было финансироваться за счет самих мусульман. В 1813 г. казанский губернатор добился от князя А. Н. Голицына поддержки Х. б. Хусаина [124] Фэхретдин Р. Асар. Т 1. Казань: Рухият, 2005. С. 290. . Однако административный ресурс муфтия и неудачное использование Хабибуллой суфийского термина «халифа» (воспринятое властями как претензии на полномочия османского султана и халифа) блокировали его деятельность [125] Азаматов Д. Д. Оренбургское Магометанское Духовное Собрание… С. 32–33; Он же. О первой попытке реформирования Оренбургского магометанского духовного Собрания // Религия в современном мире. Казань, 1998. С. 155–157; Мэржани Ш. Аль-кыйсме ас-сани… С. 190–193. .