Татьяна Терещенко - Симфония по творениям преподобных оптинских старцев. Том I. А–О

Своему же разуму опасайся доверять, хотя ты и точно уверен, что дело так; однако лучше совет, нежели самосмышление: избавишься высимости [высокоумия] (прп. Макарий, 20).

Враг не борет тебя ими [страстями], но влагает высокоумие, всех других пороков тягчайшее. Когда он сам, будучи бестелесен, за один этот грех низвержен с неба, то тщится [61] Тщиться – стараться, ревностно заботиться. оным и других запять [62] Запять – подставить кому-либо ногу, остановить, задержать. . И потому Премилосердый Господь попущает нам иногда падать и какими-нибудь душевными страстями запутываться, чтобы видеть свои немощи и грехи и о них пещись, а не смотреть других грехи и неисправления, а паче когда они нам еще не поручены (прп. Макарий, 20).

Если же вы не будете подвержены искушениям и, не познавая своих немощей, будете только видеть свои исправления и на них полагать надежду спасения, то можно впасть в другую крайность – высокоумия и прелести неисцельной. Ибо враг когда не может кого победить страстями и немощами, то влагает в ум высокоумие и мнение о себе, от которого впадают в прелесть и в помрачение ума (прп. Макарий, 20).

Не высокоумие ли это, что, получив некоторое временное успокоение от брани, ты поверила, что это хранение ума? Святой Иоанн Лествичник говорит: «Елико отстоят востоцы от запад, толико хранение ума выше хранения помыслов, и несравненно труднее онаго». А мы с тобою и помыслов своих не умеем хранить как должно; то откуда же возьмется у нас хранение ума? Твое спокойствие было не хранение ума, а явная подсада вражия (прп. Амвросий, 3, ч. 3).

Сама сознаешься, что часто бываешь в борьбе с высокоумием. Блюди же за этим и отвергай гордые и всякие другие Богу противные помыслы. Все святые считали себя худшими всех, землей и пеплом, значит, если кто высокое о себе помышляет, тот не идет путем, указанным святыми отцами (прп. Амвросий, 3, ч. 3).

Что же касается высоких дум – бойся их как огня. Мерзостен перед Богом всякий высокий [63] Ср.: Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем (Притч. 16, 5). . Перед Ним, Чистым и Святым, «самое небо нечисто». И что такое наша всякая правда? Оценил давно пророк Исаия; Рубище жены нечистыя поверженное! (ср.:Ис.64, 6).

Спрашиваешь, как бы не сбиться с этого пути? Послушай не меня, гнилого, а Самой Вечной Истины, Иисуса: озирающийся назад не благонадежен для Царствия Божия (Лк. 9, 62) (прп. Анатолий, 18).

Что особенно бывает грустно, что иногда по душе хорошие люди невнимательно относятся к жизни, живут день за днем, не отдавая отчета в своих поступках, и гибнут.

Из далекого прошлого передо мной встает образ одного из моих хороших знакомых, музыканта и композитора Пасхалова. Обладал он огромным талантом, на концертах, которые он давал, собирались тысячи народа. Я в миру был большим любителем музыки и сам играл на фисгармонии. Чтобы усовершенствоваться в игре, я начал брать уроки у Пасхалова. Он сначала спросил большую плату за урок, но деньги у меня были, и я согласился, потом уже он полюбил меня, недостойного, и предлагал заниматься бесплатно, от чего я, конечно, отказался.

Наши занятия шли успешно, одно мне было печально, что Пасхалов совсем отступил от Церкви. По поводу этого не раз приходилось с ним вести беседу.

– Без Церкви невозможно спастись, – говорил я ему, – ведь Вы в Бога-то веруете. Зачем же отвергаете средства ко Спасению?

– Что же я такого делаю, живу, как и все, или же, как большинство, к чему нужны обряды? Разве уж без хождения в церковь и спастись нельзя?

– Невозможно, – отвечаю, – есть семь дверей для спасения, в одни Вы уже вошли, но надо войти и в другие!

– Какие семь дверей? Ничего подобного я не слыхал.

– Семь дверей – это семь Таинств. Святое Крещение над Вами совершено, следовательно, одни двери пройдены, но необходимо войти и в двери покаяния, необходимо соединиться со Христом в Таинстве Святого Причащения.

– Ну, что Вы мне говорите, Павел Иванович. Каждый служит Богу, как умеет, как, наконец, считает нужным: Вы вот в церковь ходите, посты соблюдаете и т. д., а я служу Богу музыкой, не все ли равно?

И, не дожидаясь ответа, Пасхал ов заиграл. Никогда еще я не слышал такой музыки, неподражаемо играл он в тот вечер. Я жил в меблированных комнатах, и вот все коридоры наполнились народом, изо всех комнат открылись двери, все стремились послушать гениального композитора. Наконец, он кончил.

– Удивительно хорошо, – заметил я, – но музыка музыкой, а Церковь она все-таки заменить не может. Всему свое время.

Наша беседа с ним в тот вечер затянулась далеко за полночь. Ушел он в особенном настроении, умиротворенный, радостный. На другой день он пришел ко мне снова:

– Знаете ли, Павел Иванович, всю-то я ночь продумал, какой я великий грешник, сколько лет уже не говел, вот скоро наступит Великий пост, непременно буду говеть и причащаться.

– Зачем же ждать поста, говейте теперь.

– Нет, теперь неудобно, ведь и пост не за горами.

Хорошо думал Пасхалов, только он позабыл, что есть враг, которому неприятна такая перемена в нем, и что нужно приготовиться к борьбе, – все это он упустил из виду.

Однажды поздно вечером он приехал домой и велел горничной расплатиться с извозчиком; та вышла на улицу, но вместо извозчика увидела на облучке какое-то чудовище, вид его был так ужасен, что горничная упала в обморок. Куда возил враг Пасхалова, неизвестно, только на другой день он скоропостижно скончался. И погибла душа навеки. Сердечно мне его жаль. Враг всюду расставляет свои сети, желая погубить человека, и губит неосторожных (прп. Варсонофий, 29).

Вот граф Толстой был человек всесторонне образованный, но не имел Христа и погиб. Земные знания не помогли ему. Отверг он Святую Церковь – и был отвергнут (прп. Варсонофий, 29).

Говорил батюшка и о страшной силе гипнотизма. Воистину это страшная сила. Обыкновенно этой силой пользуются колдуны, чародеи и другие злые люди для совершения зла. Например, приказывают человеку убить себя, и он убивает. Почти единственной, если не единственной силой против него является Иисусова молитва (прп. Варсонофий, 20).

Гипноз, то есть его открытие, многое сделало ясным. Конечно, он был и прежде, но теперь про это все узнали. Судя по всем открытиям и по открытию гипноза, я думаю, что недалек конец [Света] (при. Варсонофий, 32).

С кавалерами сидя, блюдите себя – хранить свои очи и уши, чтобы через эти растворенные двери какая гадина не заползла в сердце, т. е. нечистое и похотное воображение (прп. Антоний, 20).