Петр Люкимсон - Евреи и деньги

Все это, тем не менее, вовсе не означало, что первосвященником или судьей мог стать только богатый человек. Талмуд рассказывает о том, как на должность председателя Сангедрина (Верховного суда) и первосвященника был выбран рабби Йоханан – его посчитали самым достойным занять эти посты, после чего группа членов Сангедрина пришла в каменоломню, где р. Йоханан работал каменотесом и начала уговаривать его принять это назначение. В ответ рабби Йоханан напомнил им требование о том, что председатель Сангедрина должен быть богат, а он – бедняк из бедняков. И тогда члены Сангедрина осыпали его золотыми монетами. Эти деньги и составили то богатство рабби, которое позволило ему в полном соответствии с законом занять самый высокий пост в еврейской духовной и судебной иерархии.

Разумеется, читатель вправе задаться вопросом о том, насколько на социальный статус еврея влияло его происхождение, на каком принципе складывалась еврейская аристократия.

И снова того, кто привык пользоваться самим понятием «аристократия» в классическом европейском смысле этого слова, ждет глубокое разочарование. В сущности, сколь-нибудь определяющее значение происхождение еврея имело разве что в синагоге и при решении вопросов, касающихся создания семьи. Левиты и коэны (то есть потомки колена Леви и вышедшего из этого колена первосвященника Аарона, брата Моисея), обладали определенным кругом привилегий во время молитвы, а на коэнов вдобавок накладывались и определенные ограничения при вступлении в брак. Во всем остальном они были такими же членами общины, как и прочие, и, в зависимости от того, как сложилась их жизнь, могли быть бедны или богаты, занимать или не занимать какие-либо важные должности внутри еврейской общины.

Конечно, происхождение еврея играло определенную роль в отношении к нему окружающих – скажем, в том случае, если он был потомком знаменитого раввина или хасидского цадика – духовного лидера общины. Но фактор этот вступал в силу только в том случае, если он сам шел по пути своих знаменитых предков. Именно в связи с этим «Пиркей авот» подчеркивает, что «знание Торы не передается по наследству»: потомок знаменитых раввинов может превратиться в "ам ха-ареца", и тогда отношение к нему будет соответственное, а "ам ха-арец" может сделаться великим раввином, к которому, независимо от материального положения, все окружающие будут относиться с почтением.

«Что касается самих обитателей Тунеядовки, то они, не про вас будь сказано, люди бедные, можно сказать, – нищие. Но нужно воздать им должное – бедняки они веселые, жизнерадостные, неунывающие. Если спросить невзначай тунеядовского еврея, как и чем он перебивается, бедняга в первую минуту не найдет, что ответить, растеряется. А, придя в себя, проговорит смиренно:

– Я? Как я живу? Да так.… Есть на свете Бог, скажу я вам, который печется о всех своих созданиях… Вот и живем… Авось, Он, скажу я вам, и впредь не оставит нас своими милостями.

– Чем же вы все-таки занимаетесь? Знаете какое-нибудь ремесло или другим чем кормитесь?

– Грех жаловаться… Господь Бог одарил меня голосом. По праздникам я молюсь у амвона. Обрезание делаю, мацу раскатываю мастерски, иной раз молодого человека с девицей сосватаю… Кроме того, я, между нами, содержу шинок, который «доится» помаленьку, а коза у меня, не сглазить бы, и вообще неплохо доится. К тому же здесь неподалеку есть у меня богатый родственник – и его на крайний случай подоить можно. А помимо всего прочего, скажу я вам, есть на свете Бог, да и евреи – народ жалостливый, сердобольный. Так что, скажу я вам, нечего Господа гневить.

И еще нужно воздать должное тунеядовцам – люди они без причуд, в нарядах неприхотливы, да и в еде не слишком привередливы. Истрепался, к примеру, субботний кафтан, расползается по швам, грязноват – ну, что поделаешь! Все-таки он как-никак атласный, блестит! А что местами сквозь него, как в решето. Голое тело видать, так кому какое дело? Кто станет приглядываться? Да и чем это зазорнее голых пяток? А пятки разве не часть человеческого тела?» [16] Мендель Мойхер-Сфорим. Маленький человечек. Путешествие Вениамина Третьего. Фишка хромой. М., Гос. Из-во Худ. Лит-ры., 1961, с. 193–192. .

В этом небольшом отрывке, принадлежащем перу «дедушки идишской литературы» Менделе Мойхер-Сфориму (1836–1917), отразились, пожалуй, все приметы жизни, да и вся жизненная философия обитателей еврейского местечка позапрошлого века, символом которого и стала созданная им Тунеядовка.

Само это название, разумеется, не было случайным – как и многие другие еврейские "просветители", Менделе Мойхер-Сфорим видел причину бедственного экономического положения значительной части еврейского народа, прежде всего, в самом его мировоззрении и исторически сложившемся образе жизни, при котором мужская часть населения предпочитала большую часть времени проводить над изучением Торы и Талмуда, не овладевая «полезными профессиями» и практически не занимаясь производительным трудом.

Впрочем, бедность была неотъемлемой спутницей еврейской жизни практически во все времена, во все эпохи. По мнению историков, имущественное расслоение внутри еврейского народа началось еще в эпоху заселения Земли Израиля, территория которой, согласно ТАНАХу, была вначале поровну разделена между всеми коленами и еврейскими семьями (за исключением колена левитов, не получивших своего надела). Но вплоть до разрушения Первого Храма это расслоение еще не приобрело столь глубокого характера, как в последующие эпохи. Правда, уже и в те далекие времена образовались сословия крупных землевладельцев, богатых торговцев и служащих при дворце царя, чьи доходы и материальная обеспеченность позволяли им вести образ жизни, разительно отличающийся от образа жизни простого пастуха или землепашца.

Во времена Второго Храма, после возвращения евреев из Вавилонского плена, расслоение на богатых и бедных становится настолько глубоким, что его уже никак нельзя игнорировать. Правда, при этом стоит помнить о том, что евреи создали свою, уникальную модель общества. Будучи ненавистниками рабства, непрестанно напоминающими самим себе о том, что их предки были рабами в Египте, евреи не знали ни рабовладельческого, ни феодального строя, но это не избавляло еврейское общество от социальной дифференциации.

Многие страницы ТАНАХа представляют собой обвинения еврейских пророков в адрес богачей, нарушающих законы Торы, обманывающих своих поденных рабочих и не оказывающих должно помощи неимущим.

Вопросам взаимоотношения между богачами и бедняками уделяется немало места и в Талмуде, в высказываниях еврейских мудрецов, часть из которых была фантастически богата, а часть влачила поистине полунищенское, а то и просто нищенское существование. Мудрецы Талмуда и окончательно сформулировали то самое отношение иудаизма к бедности, которое столь ярко отражено в монологе типичного жителя Тунеядовки.