Евдокия Агафонова - Православный советчик. Обрести телесную бодрость и уврачевать душу христианской молитвой

Буде Господу Богу угодно будет, чтобы человек испытал на себе болезни, то Он же подаст ему и силу терпения.

Итак, пусть будут болезни не от нас самих, но от Бога.

Человек по телу подобен зажженной свече. Свеча должна сгореть, и человек должен умереть. Но душа бессмертна, потому и попечение наше должно быть более о душе, нежели о теле: кая бо польза человеку, аще приобрящетъ мир весь и отщетитъ душу свою или что дастъ человекъ измену за душу свою (Мк. 8, 36; Мф. 16, 26), за которую, как известно, ничто в мире не может быть выкупом? Если одна душа сама по себе драгоценнее всего мира и царства мирского, то несравненно дороже Царство Небесное.

Душу же почитаем драгоценнее всего по той причине, как говорит Макарий Великий, что Бог ни с чем не благоволил сообщиться и соединиться своим духовным естеством, ни с каким видимым созданием, но с одним человеком, которого возлюбил более всех тварей Своих (Макарий Вел. Слово о свободе ума. Гл. 32).

Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский, Амвросий Медиоланский и прочие от юности до конца жизни были девственники; вся их жизнь была обращена на попечение о душе, а не о теле. Так и нам все старания должно иметь о душе; тело же подкреплять для того только, чтобы оно способствовало к подкреплению духа.

Великий аскет, выдающийся писатель и богослов, горячий молитвенник – все это об одном человеке – о святителе Тихоне Задонском. Он жил и нес свое служение в XVIII веке, в совсем другой, отличной от нашей, обстановке, среди людей, возможно, мало похожих на нас. Но и сегодня его творения продолжают зажигать сердца людей пламенем веры, и сегодня любая молитва, любое обращение к нему непременно находит отклик. С особой надеждой к святому обращаются с молитвой о врачевании душевных хворей: депрессии, пьянства, помешательства, беснования.

Тимофей Савельевич Соколовский (так звали святителя Тихона до принятия монашества) – родился в 1724 году в селе Короцко Валдайского уезда Новгородской губернии. Его отец – Савелий Соколов – служил псаломщиком в местном храме. Кстати, свою фамилию он получил во время учебы в духовной семинарии (такова была традиция тех лет), а по рождению носил фамилию Кириллов. Отец семейства умер, когда Тимофей был еще совсем ребенком. Оставшись без кормильца, вдова и сироты стали буквально нищими. Поэтому и будущий святитель с детства знал цену труду, цену хлебу.

В мае 1761 года отец Тихон был посвящен в епископа Кексгольмского и Ладожского.

Этому поставлению предшествовал примечательный случай. Однажды, во время Божественной Литургии, когда архимандрит Тихон служил в Тверском храме совместно с епископом Афанасием и попросил помянуть его, тот вместо фразы «священноархимандритство твое…» неожиданно для себя произнес «епископство твое да помянет Господь…».

Когда святитель Тихон посетил город Новгород, где прошли его молодые годы, среди духовенства он встретил и тех своих сверстников, которые когда-то подшучивали над ним, наигранно воздавая незаслуженные почести. Он без злобы напомнил им об их шалостях. Они просили у него прощения, и он по-христиански их простил.

Кроме того здесь он встретил свою родную сестру, жившую на гране нищеты. Святитель готов был взять ее под свое попечение, но вскоре она умерла. Он лично участвовал в ее отпевании и, как свидетельствуют исторические источники, в этот момент ее лицо выражало улыбку.

В 1763 году решением Святейшего Синода (по настоянию императрицы) святитель Тихон был назначен на Воронежскую кафедру вместо почившего Иоанникия Павлуцкого.

К этому времени многое в Воронежской епархии нуждалось в реорганизации. Не хватало священнослужителей, оставляло желать лучшего религиозно-нравственное состояние мирян. Епископ Тихон, приступив к новым обязанностям, быстро сориентировался в ситуации и принял необходимые меры. За время служения на кафедре он лично объезжал с проповедью села и деревни, боролся с языческими предрассудками, принимал и выслушивал посетителей, организовывал школы, занимался повышением нравственного и образовательного уровня вверенного ему духовенства.

С целью повышения качества образования будущих священнослужителей он воссоздал Воронежскую семинарию, лично присутствовал на занятиях, беседовал со студентами, разрабатывал правила поведения, прилагал усилия к приумножению библиотечного фонда.

К размышлению о смерти и вечности святитель Тихон Задонский располагал себя и особенным образом: он или взирал на картину, висевшую у ног его постели, на которой был изображен старец, в черном одеянии лежащий в гробу, или выходил в чулан, в котором стоял гроб, обитый черной фланелью и белой тесьмой, со всеми одеждами на погребение, и, смотря на этот гроб, оплакивал падение человека, говоря: «Вот до чего довел себя человек, что, будучи сотворен от Бога непорочным и бессмертным, как скот, зарывается в землю». Возвратившись в келью, он иногда предавался громкому плачу и рыданию. Такие посещения бывали каждый день.

Во время болезни мы чувствуем, что жизнь человеческая подобна цветку, который почти тотчас засыхает, как скоро он распускается, и – облаку, которое рассеивается и не оставляет следа; что наши дни исчезают, как тень; что наше тело сохнет, подобно траве полевой, что жизнь самого крепкого человека есть только дыхание, что с каждым дыханием она сокращается, и что биение его пульса, подобно ударам маятника, приближает его к последнему часу, который почти всегда бьет именно в ту минуту, когда человек думает, что до сего часа еще очень долго.

О, болезнь, горькое, но здоровое лекарство! Как соль предотвращает гнилость рыбы или мяса, так и всякая болезнь сохраняет дух наш от гнилости и тления греховного и не попускает страстям, червям душевным, зарождаться в нас.

Терпеть, или не терпеть в страдании, однако ж не миновать того, и нетерпением страдания не отвратить, которое Промысл Божий нам определил. А от нетерпения не иное что, как вред и пагуба последует. Терпением облегчается всякое страдание. Посмотри на тех, которые в долговременной находятся болезни, или которые долговременно сидят в темнице; так они к тому бедствию терпением привыкли, что аки бы не чувствовали того. Скорбь бо терпение соделывает (Рим. 5, 3). Напротив того, нетерпением умножается болезнь…

Дивлюсь я, что ты не знаешь немощей и болезней души. Разве ты не чувствуешь их? Почему же вопрошаешь: какие бывают болезни души? Малая ли болезнь слепота, которая лежит на душевных очах и не дает человеку видеть Бога, суды и чудеса Его, и своего бедствия и окаянства не познавать? Малая ли болезнь – глухота, из-за которой душа не слышит гласа Божия? Сколько душу не призывает глас Слова Божия, но она не слышит того. Малая ли немощь – гнев, который, как лихорадка тело, душу сокрушает? Посмотри на человека, который гневается: как он весь трясется. Когда то на теле видится, то что же в душе делается? Зависть, ненависть и злоба, как чахотка тело, душу снедают, так что и тело бледнеет и истаивает от злых тех болезней. Словом, столько немощей и болезней в душе, сколько греховных и вредных страстей. Что у тела члены, то у души мысли. Немощно и болезненно тело, когда немоществуют и болезнуют члены его; немоществует и душа, когда у нее плохие мысли. Так уязвил душу сатана, ослепил очи ее, что не видит света Божия!