Алексей Бодров - Богословские досуги

Вот что значит зоркий взгляд.
Мудрецы! Вертайтесь взад.
Всем спасибо, все свободны,
надо будет – вас казнят.

– Он из наших мудрых слов
не усвоил и основ.
– Ну, какой из недоучки
толкователь царских снов?
– Нет ни стажа, ни заслуг,
а туда же… Ну и жук!
– Явно метит в президенты
Академии наук.

Я, клянуся бородой,
удручен такой бедой:
почему мой штат научный
занят всякой ерундой?

О лечении простуд
и добыче ценных руд
вовсе слушать не желаю –
пусть там все хоть перемрут.

О созвездьях и Луне
можете не знать, по мне,
но обязан каждый смыслить,
что увидел царь во сне!

Есть цари умней, дурей,
есть трусливей и храбрей,
но неважных для науки
нет и не было царей!

Все молчат, захлопнув пасть.
Так-то уважают власть!
Взять бы мудрецов получше –
у соседей, что ль, украсть.

Мудрецы со стороны
патриотам не нужны!
Вот мудрец конкретный очень,
с ним еще и друганы.

Всем халдеям нос утрут,
все загадки им – не труд!
Типа, Бог у них незримый,
но зато по жизни крут.

Если так – уверен будь,
выслужишь медаль на грудь!
(То ли дело наши боги:
всем видны, а толку чуть.)

Что ж… по виду не прохвост.
Отвечай! Вопрос мой прост.
Дашь ответ – проси, что хочешь:
золота, высокий пост.

Получить я был бы рад
пост высокий для ребят,
только вот… возвысь евреев –
все халдеи завопят.

Кто бы смел поднять базар,
как тебя… Белтешаццар!
Выражаясь по-еврейски,
«я вам цар или не цар?»
Пусть молчат! Я, царь царей,
сам решаю, кто еврей…
Но сначала – толкованье.
Отвечай, да поскорей.
Что мне снилось?

Сущий страх:
разодетый в пух и прах
идол из цветных металлов
и на глиняных ногах.

Ну допустим. А потом?

Рухнул камень, грянул гром –
и распался на кусочки
весь цветной металлолом.

Это правильный ответ.
Расскажи мне, в чем секрет?
Вот про голову, к примеру,
растолкуешь или нет?

Золотая голова?
Ясно мне, как дважды два:
кто забрался на верхушку,
тот имеет все права.

Если руки в серебре –
значит, те, кто при дворе,
хорошо погрели руки
на общественном добре.

У него живот, как медь?
Тоже ясно. Сам заметь:
кто набил потуже брюхо,
будет звонче всех греметь.
А что ноги не крепки –
помнишь, от твоей руки
Ассирийская держава
развалилась на куски?
Как бы ни был ты силен –
если ты поставил трон
на крови и беззаконьях,
распадется Вавилон.

Ты мне душу не трави,
что я правлю на крови
Выражаясь по-халдейски,
такова уж сэ ля ви.

Был бы я хорош весьма,
да мешает жизнь сама.
Стану слишком милосердным –
скажут: царь сошел с ума.

Государю не прожить,
если царство не дрожит.
Что ж, мне есть одну лишь травку
и с козявками дружить?

Вижу я, как наяву:
будь хоть равен божеству –
и с ума сойти придется,
и жевать одну траву.

Как же быть?

Простись со злом,
идолов отправь на слом.
Кто не хочет кушать травку,
тот не должен быть козлом!

Вот пассаж! Ваятель наш
снова впал в культурный раж
и очередным твореньем
портит городской пейзаж.

Царь созвал всех важных лиц
из провинций и столиц,
и теперь пред этим кичем
нам придется падать ниц.

Глянь: фигура – явный брак,
даже ноги враскоряк.
А изволь пред ним валиться
кверху задом, словно рак!

И откуда ты, халдей,
набрался таких идей?
Прям как будто не язычник,
а завзятый иудей.

Царь прикажет – кич не кич,
падай в ноги и не хнычь.
Позабыл, в каком мы царстве?
Тут тебе не Брайтон-бич.

Скажешь «нет» – один ответ:
кинут в печку, и привет.
Не зальешь огня снобизмом,
тоже мне, искусствовед!

Ездил, девки, я на Крит –
что за идол там стоит!
Наш пред ним
как пень дубовый,
хоть и золотом горит.

Дуй в рожок, пока трубит,
да молчи про остров Крит!
Наш ваятель там прилюдно
за свои творенья бит.

Царь воздвиг нам идол сей
в строгом стиле, без затей,
скромненькую статуэтку
ростом в шестьдесят локтей.

Ради славы и добра
Вавилонского двора
прокричим пред сим твореньем
троекратное «ура»!

Что же ты стоишь, Шадрах?
Видишь – все падут во прах.
Позабыл, еврейский умник,
с чем едят священный страх?

Отвяжись, Роден Огюст!
Лучше я в терновый куст
рухну мордой, чем под этот
двадцатиметровый бюст.

Что же ты молчишь, Мешах,
и застыл, как вечный шах?
Остальные от восторга
просто ходят на ушах.

Тут под твой бессмертный труд
на халяву пьют да жрут.
Больше делай презентаций –
вдвое громче заорут.

Не кривись, Авед-Него!
Что же, больше ничего
и ваять теперь негоже,
кроме Бога твоего?

Бог наш тем и знаменит,
что Его никто не зрит,
и Ему твоей моделью
оказаться не грозит.

Что вы скажете? Еврей
оказался нас храбрей!
Я хоть не расист, но все же
обгонять меня не смей.

Что ж, вопить средь бела дня –
царский идол, мол, фигня?
Не завистник я, но все же
гложет зависть и меня.

Если ты у нас в чести,
так умей себя вести!
Не доносчик я, но все же
так и тянет донести.

Государь! Сколь сердцу мил
о этот золотой кумир,
и не зря под звуки лиры
перед ним склонился мир.
Не хотят одни жиды
признавать твои труды.
Вон молчат Шадрах с Мешахом,
как набрали в рот воды.