Виталий Боровой - Быть свидетелями Христа. Проповеди

Александр Копировский: Отец Виталий был, несомненно, выдающимся проповедником, с яркими образами, с яркой речью. А можно ли сказать, что он был больше, чем просто ярким проповедником? Можно ли применить к нему определение «голос Церкви»? И какими вообще качествами должен обладать человек, чтобы он мог говорить от лица Церкви?

Свящ. Георгий Кочетков: Да, в какой-то степени я не сомневаюсь, что к его слову относилось бы это определение «голос Церкви». Как раз именно в ту меру, в какую он видел реальность глубже других, в какую он мог опережать других. Он был инструментом этого голоса. Потому что в этом его качестве заключается духовное явление, которое мы называем пророчеством в Церкви. Пророчество может быть обращено вовне Церкви, но чаще всего оно обращено внутрь, к нам самим, к нашей совести, к нашему сердцу, к нашей жизни, её основам. И конечно, у о. Виталия эти качества были налицо. Он был «голосом Церкви» каждый раз, когда показывал нам путь, каждый раз, когда предупреждал нас о грядущих опасностях или опасностях уже действующих, но недооцененных или не до конца осознанных нами.

Александр Копировский: А сейчас он продолжает оставаться «голосом Церкви» или хотя бы одним из ее голосов?

Свящ. Георгий Кочетков: Насколько мы смогли правильно понять, отредактировать, опубликовать слово отца Виталия, насколько мы справились со своей задачей, настолько мы и способствуем тому, чтобы прозвучавший однажды голос Церкви не затих, чтобы он продолжал приносить свои плоды, и чтобы всякий читатель его проповедей вспоминал не просто человека выдающегося, умного, знающего, сыгравшего свою историческую роль в определенное историческое время во второй половине XX века в церкви и в обществе, а чтобы каждый такой читатель мог увидеть, что Господь действует, и что нам опускать руки нельзя, что мы должны, наоборот, поднять руки, поднять свое лицо пред Господом и идти вперед, как бы трудно нам иногда ни было.

5.05.2016

29.12.1974 г.

«Блажен путь в онь же идеши днесь душе, яко уготовася тебе место упокоения» [2] Прокимен, предваряющий чтение Апостола в чине отпевания при погребении мирян. Пс 27:1. .

Так от всего сердца говорим мы в этот день, дорогие братья и сестры, верному рабу Божию новопреставленному Виктору, дорогому нашему Виктору Степановичу [3] В. С. Комаров (1893–1974) – закончил медицинский факультет в Московском университете и вел практику врача-гомеопата. Музыкальных учебных заведений не оканчивал. Учился регентовать у Якова Александровича Чмелева (Шмелева), обучавшегося на регента в Синодальном училище до революции 1917 г. Служил регентом в Богоявленском соборе с 1943 по 1974 гг. и был известен тем, что не брал в хор нецерковных певцов. , многолетнему регенту этого собора, человеку, послужившему всю свою жизнь святой Церкви Божией, верному святому народу православному и послужившему верой и правдой и всем своим существом Небесному Господу, воспевавшему Его хвалу до последней его кончины. Так говорим мы, прощаясь с ним и провожая его в его последний путь, путь всея земли.

Обычно принято, что прощальное слово над гробом почившего всегда говорят, обращаясь к нему. Но, дорогие братья и сестры, я не дерзну этого делать, я считаю себя не в праве обращаться к нему сейчас, ибо Господь так судил, что я его бесконечно уважал, любил, ценил, – но мало знал. Он всю свою жизнь служил святой православной Москве, служил в храмах, Божией волей, 60 лет, более 30 лет он проходил свое служение в этом святом храме, а я только лишь начинаю свое церковное служение в Москве. Святители, за литургией которых он управлял хором, московское духовенство, которое молилось здесь вместе с ним, верующие, которые наслаждались красотой его пения, его управления, его друзья, его близкие, его коллеги по служению Церкви Божией – все они знали и знают, ценили и ценят его с большим правом и с большим основанием, нежели я.

Я в своей жизни, за время краткого нашего совместного служения Церкви Божией, в личном порядке причинял ему только одни огорчения полным отсутствием у меня музыкального слуха и голоса. Когда Святейший патриарх поручил мне сказать это прощальное слово, я подумал, что, скорее всего, не прощальное слово должен сказать, а просить у него прощения за те минуты огорчения, которые ему доставлял.

Но я, дорогие братья и сестры, чувствую себя в совершенном праве сказать о нем, может быть, не в личном порядке, а сказать то, что о нем и о подобных ему скажут историки, когда будут исследовать жизнь нашей церкви в это время.

Несомненно, история нашей с вами жизни, история нашего с вами служения и вся история нашего народа Божия и нашей святой Церкви будет описана! Будет описана полно, объективно, богато, без утайки! В этой истории будет сказано не только о несчастьях и расколах, которые одолевали нашу Церковь в прошлое время и которые, слава Богу, залечены и исцелены сейчас. В этой истории не только будет сказано, как наши святители и первосвятители блюли и сохраняли стадо Христово. Не только будет сказано, как верный епископат, верное духовенство несли свое послушание в любых условиях существования нашей Церкви. Но в этой истории больше всего и теплее всего и даже глубже всего будет сказано, дорогие братья и сестры, о вас, о народе Божием, который был блюстителем и хранителем святого Православия на протяжении всей истории нашей Церкви!

В этой истории будет сказано о таких, как Виктор Степанович. Будет сказано о том, что они (и он в том числе) не отказывались от Церкви Божией, служили верующему народу так, как могли, самозабвенно, со всей преданностью. Будет сказано о нем там, как о верном, преданном Богу христианине, о верном, преданном члене Церкви. Там будет сказано, что он, по своему образованию имея полную возможность и все основания уйти «на страну далече» и, может быть, прожить тихое и безмятежное житие, может быть, прославиться или иметь благополучную жизнь на другом поприще – не оставил Церкви Божией, был предан ей до последнего своего дыхания и служил ей всем своим чудесным талантом, своим знанием красоты нашего церковного пения в такой степени, что вместе с ним ушел один из последних наиболее великих знатоков и творческих деятелей на этом чудесном поприще церковной молитвы, каким является наше церковное пение.

Так же в истории, дорогие братья и сестры, будет сказано о подобных ему и о нем самом, что он не только был предан Церкви Божией, не только служил ей всю свою жизнь, но одновременно и исповедовал Церковь Божию и Христа пред всеми людьми, пред всеми теми, кто не знает Христа. Ибо служение его было не просто тихим, преданным служением Церкви Божией, оно было исповедническим, ибо его служение знала вся церковная и нецерковная общественность. Все, кто посещает Церковь Божию, молиться ли или просто посмотреть, что там делается, все видели его! Все слышали его! Все испытали на себе чудесное, проникающее в глубину души влияние его церковного певческого мастерства и уходили из церкви, если они были верующие, с молитвой и благоговением, а если они пришли только послушать, то уходили с большим эстетическим радостным чувством, ощущением такой радости, которая потом их звала и опять приводила в церковь, в результате которой многие из них становились верующими членами Церкви. Таким образом, его служение было как бы великим свидетельством, великим миссионерством о Христе. Ибо в самом деле, дорогие братья и сестры, мы, верующие, которые бесконечно наслаждались красотою церковного пения под его руководством и извлекали из этой красоты глубокие молитвенные переживания и радости, мы, может быть, не вполне в состоянии оценить, каково воздействие чудесного, красивого проникновенного церковного пения на души, на умы, на сердца тех, которые далеки от Церкви и переживают это пение не в молитвенном, а скорее в эстетическом плане, ибо это одно из наиболее мощных средств воздействия на души людей.