Яков Костюковский - Бриллиантовая рука

Семен Семенович стонет от боли и утвердительно кивает.

Аптекарь осматривает его локоть, затем подмигивает, успокаивающе говорит: «Черт побери!» — и вдруг со страшной силой дергает вывихнутую руку. Раздается хруст сустава, вопль пациента, и Семен Семенович от боли теряет сознание.

— Что с ним? — снова переходя на свой язык, спрашивает молодой человек, размешивая в тазике густую белую массу.

— Действительно сильный вывих… Даже потерял сознание, — отвечает аптекарь.

— Начнем, — командует молодой человек и открывает шкатулку, в которой лежат золотые монеты и бриллианты.

Они приступают к давно запланированной операции. Слой за слоем на руку Семена Семеновича аптекарь накладывает гипсовую повязку. А между слоями молодой гангстер закладывает упакованные в целлофан золотые монеты и бриллианты…

В этот момент Семен Семенович приходит в себя. Он чуть приоткрывает глаза и как раз видит, что́ именно ему закладывают в гипс. От ужаса он тут же судорожно зажмуривается.

Занятые делом сообщники ничего этого не замечают. Семен Семенович осторожно приоткрывает один глаз. Он видит, как упаковывается последняя партия драгоценностей. Еще несколько витков, и повязка готова.

— Все!.. Дай ему нашатырь, пусть очухается… Ему уже пора, — говорит длинноволосый, посмотрев на часы.

Аптекарь подносит к носу Семена Семеновича флакон с нашатырем и тормошит его, ласково приговаривая по-русски:

— Черт побери!.. Черт побери!..

Семен Семенович открывает глаза, весьма натурально изображая безмятежное возвращение к жизни. Но в действительности же он растерян и испуган происшедшим.

Молодой человек стучит по циферблату часов и выпроваживает Семена Семеновича.

— «Михаил Светлов»! У-у-у-у!!! — и он жестами показывает, что нужно торопиться.

На площади хозяин балагана за руку выводит заплаканного Графа из лабиринта. Указав ему направление, хозяин слегка подталкивает его, и Граф рысью направляется к Рыбной улице.

Граф бежит по Рыбной улице, поглядывая на вывески. На противоположной стороне он замечает аптеку Чиканука. У входа на скамеечке сидят аптекарь и длинноволосый молодой человек.

Помня наставления Шефа насчет социалистического реализма, Граф входит в роль и фланирующей походкой идет к аптеке. Напротив входа он неловко падает и, излишне форсируя голос, выкрикивает пароль:

— Черт побери!

Гангстеры только сейчас обращают на него внимание. Они недоуменно смотрят на упавшего Графа, тревожно переглядываются.

Граф, чтобы ускорить события, так же фальшивя, еще раз выкрикивает пароль:

— Черт побери!

Молодой человек обменивается несколькими репликами с аптекарем и обращается к Графу:

— Руссо?

Граф заговорщицки торопливо подтверждает:

— Руссо, руссо.

— «Михаил Светлов»?

— Да, да… С «Михаила Светлова»… Это я…

Длинноволосый набрасывается на аптекаря. Они долго ругаются, не глядя на сидящего на тротуаре Графа.

— Здесь и далее, — говорит диктор, обычно переводящий их текст, — следует непереводимая игра слов…

Ничего не понимающий Граф, стараясь обратить на себя внимание, легонько стучит по колену то одного, то другого.

Когда ему удается наконец привлечь их внимание, он показывает на свои карманные часы: мол, довольно спорить, пора приступать к делу.

Гангстеры поднимают его и, продолжая ругаться, уводят в аптеку.

Растерянный, крайне встревоженный, Семен Семенович быстро идет по узкой пустынной улочке. Он еще никак не может опомниться после того, что с ним произошло.

Что это — сон? Но нет, его правая рука в гипсе, она висит на марлевой повязке. Он с опаской поглядывает на нее как на чужую.

У открытой двери продолжает дежурство знакомая нам жрица любви. Она видит подходящего Семена Семеновича и перекрывает ему дорогу.

Семен Семенович, дойдя до неожиданного препятствия, сворачивает, не замедляя шагов, и исчезает в черном проеме двери. Жрица любви устремляется вслед и, оглянувшись по сторонам, закрывает дверь.

В этот момент из соседней арки выходит Семен Семенович и продолжает свой путь.

Распахивается дверью Раздосадованная жрица любви, бросив презрительный взгляд вслед ускользнувшему клиенту, снова занимает свой пост.

По этой же улочке торопится на теплоход Граф. Лицо его выражает то сомнение, то раздумье, то вдруг неожиданную радость. А мы слышим его внутренний голос:

«Эти кретины уверяли, что он был без сознания. Даже нашатырь давали нюхать… Значит, этот лопух ничего не знает. Отлично! Он провозит товар через таможню, а дома… Словом, если дело выгорит — валюту получаю я, а если прогорит — срок получает он…».

Жрица любви замечает нового потенциального клиента и преграждает ему путь.

Граф на секунду задумывается, затем, постучав по часам, пожимает плечами и с сожалением разводит руками, как бы говоря: «С удовольствием, но нет времени!»

Потрепав ее по подбородку, он буквально выскальзывает из ее рук.

В каюте капитана взволнованный Семен Семенович, закончив рассказ о своих злоключениях, нервно спрашивает:

— Ну, что?.. Что?.. Что это такое?

— Ничего особенного, — флегматично отвечает видавший виды капитан. — Обыкновенно. Контрабанда…

От этого слова, которое Семен Семенович встречал только в детективных романах, у него захватывает дух, и, теряя дар речи, он пытается что-то сказать, но только, как рыба, выброшенная на песок, заглатывает воздух.

— О-о-о, что же вы так? Спокойнее… — вставая, замечает капитан.

Он достает из настенного бара бутылку коньяка, наливает в рюмку.

— Выпейте!

Семен Семенович отрицательно трясет головой.

— Выпейте, выпейте! Читали в «Неделе»? Отдел «Для дома, для семьи». Врачи рекомендуют — расширяет сосуды, успокаивает нервную систему…

Семен Семенович залпом опрокидывает рюмку и, обретя дар речи, спрашивает:

— Что же мне теперь делать?

— Ничего… Отдыхайте. Только прошу вас: о контрабанде никому ни слова.

— Так будут же спрашивать, что с рукой?

— А вы говорите: поскользнулся, упал… закрытый перелом… Потерял сознание… Очнулся — гипс!

— Поскользнулся, упал… — со все возрастающим облегчением повторяет Семен Семенович. — Закрытый перелом… Потерял сознание… Очнулся — гипс!

— Правильно! А про это, — и капитан слегка дотрагивается до гипса, — я сообщу куда следует…